Это дело далекого будущего.
- И еще одно, - продолжал Араки. - Мы воскрешаем клеточную жизнь в
телах Спенсера и Гаррисона не в прямом, а в обратном направлении. Мы
заставим клетки во всех тканях пробежать обратные стадии развития: от
состояний, характеризующих взрослых мужчин, до комплекса юноши, потом
подростка, ребенка, зародыша. Точнее бы назвать наш эксперимент
генооперацией, ибо мы сможем дойти до момента, когда оба тела, лежащие
сейчас перед нами, распадутся на первоначальные родительские клетки.
Приемники и питатели, смонтированные в зале, доставят клеткам тел все
вещества, нужные для обратного процесса, отсосут все отходы, все формы
когда-то поглощенной телами и ныне возвращаемой энергии. Во время
обратного развития тел будет непрерывно анализироваться состояние на
общеклеточном уровне. С особой же тщательностью - природа генетических
молекул, ответственных за построение каждой клетки. Анализ показал, что
Спенсер и Гаррисон лишь внешне полностью повторяют людей, а в клеточной
структуре их тканей содержатся важные отличия от среднечеловеческих. Наша
сегодняшняя задача: узнать, созданы ли Спенсер и Гаррисон с внутренними
отклонениями от человеческой структуры еще на стадии зародыша или
приобрели эти отличия позже. Рождены они нелюдьми или только выросли в
нелюдей.
Когда Араки замолчал, Боячек задал вопрос:
- Развитие человека из родительских клеток до взрослого состояния
охватывает примерно двадцать лет. Мы знаем, что моделирование обратного
развития - процесс ускоренный. Насколько он ускорен? Долго ли нам
дожидаться результата?
- Процесс ускорен примерно в сто тысяч раз, - ответил Араки. -
Двадцать лет прямого развития будут втиснуты нами в два часа при
моделировании обратного развития.
- Два часа прождать можно, - согласился президент.
Араки попросил пройти в аппаратную. Аппаратная возвышалась над залом
прозрачной закрытой верандой. Отсюда можно было наблюдать за тем, что
совершается внизу, где стояли два саркофага, и следить за механизмами,
смонтированными на внутренней стене. Боячек - огромный сутулый - заложив
руки за спину, медленно прохаживался вдоль линии аппаратов. Арман и Рой
сели напротив "сумматора расхождений" - так назвал Араки этот сложный
прибор, показывавший степень отличия структуры Спенсера и Гаррисона от
средней человеческой. Генрих лишь бросил рассеянный взгляд на командные и
анализирующие аппараты и, подойдя к прозрачной наружной стене, посмотрел
вниз.
Внизу лежали два мертвых человека, о которых лишь после смерти стало
известно, что они вовсе не люди, а псевдолюди, как называл их брат. С
одним из этих псевдолюдей Генрих провел вместе несколько дней в салоне
звездолета - вместе ели, разговаривали, любовались звездным небом на
экране. Человек был как человек: суховатый, немногословный,
рассудительный, редко улыбающийся, но как-то мило улыбающийся - улыбка
красила его невыразительное лицо. Он не вызывал большой приязни, но и не
был неприятен, он просто казался замкнутым, из породы тех, с кем надо
съесть пуд соли, чтобы его узнать. Последующие события показали, что и
миллиона тонн совместно съеденной соли не хватило бы на познание этого
странного существа! Брат объясняет аварию звездолета нечеловечностью этого
внешне такого обычного человека - одна загадка являлась простым следствием
другой загадки. Возможно, Рой прав.
Слишком уж тяжкие последствия тянет за собой такая возможность!
Другого человека, Гаррисона, Генрих увидел впервые лишь в специально
для него созданном прозрачном гробу. Он тоже не человек - так показывает
бесстрастный химический анализ. И он, этот не знакомый Генриху
псевдочеловек Федор Ромуальд Гаррисон, как-то загадочно связан с самим
Генрихом: его удивительные математические озарения повторились в бредовой
форме в мозгу Генриха. Что их связало? Почему они связаны? Как
осуществлялась связь? И что заставило Гаррисона покончить с собой? Его
предсмертная записка Андрею - ведь это же вопль отчаяния! Что породило
такой неистовый взрыв чувств? Араки и Роя с Арманом занимает одно: сразу
ли они возникли псевдолюдьми или их нечеловечность - результат заранее
рассчитанного развития? Нет спору, все это важно. Но не менее важен
вопрос, отчего Гаррисон впал в отчаяние. Здесь истинный ключ к тайне! Ну
хорошо, Араки докажет сегодня, что оба они не обычные человеческие уроды,
какие иногда возникают среди людей, а нечто сознательно кем-то и как-то
сконструированное. Объяснит ли это, почему один вызвал аварию звездолета,
а второй пустил себе разряд в мозг?
Задумавшийся Генрих пропустил момент, когда аппараты заработали. Рой
позвал его и показал на сумматор расхождений. На экране прибора возникли
две ярко-красные кривые: одна, неподвижная, условно обозначала суммарную
структуру человеческого тела, вторая, подвижная, плавно изгибавшаяся,
рисовала Спенсера, а под ней, такая же, лишь в мелочах не совпадающая со
второй, бежала по горизонтали экрана кривая Гаррисона. Различие между
первой кривой и двумя другими сразу бросалось в глаза. Араки обратил
внимание зрителей на то, что между нормальными людьми, если выразить их
кривыми на сумматоре расхождений, тоже не будет тождества, но и такого
расхождения никогда не наблюдается.
"Не наблюдалось", - мысленно поправил его Генрих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46