Я проверил оружие и выскользнул за ограду.
Время шло к ниобейскому полудню, Гармодий с Аристогитоном ползли в
зенит. Планета вела себя отвратительно: словно по приказу, пробудились все
вулканы, со всех сторон гудело и грохотало, клубы пара и дыма взметывались
над планетой. Воздух был полон пыли и серных запахов.
Уже вскоре я пожалел, что не захватил противогаз: глаза слезились, в
горле першило, хотелось непрерывно чихать. Я начинал опасаться, что
отравлюсь вулканическими газами, как Барнхауз.
Быстро пробежав пространство перед станцией, я углубился в лес. Здесь
можно было идти спокойней. До покинутого города далеко, а поселения нибов
- где-то около них бродит Виккерс - еще дальше. Тем не менее я старался не
шуметь, хотя за гулом, грохотом и взрывами пропадали все прочие звуки.
Так я двигался с полчаса, а потом в тесноте кустов на меня что-то
обрушилось, и я потерял сознание.
Не знаю, сколько времени я пробыл в беспамятстве. Когда очнулся, то
увидел, что лежу на небольшой полянке, явно не на том месте, где упал. Я
был связан: ноги опутаны витками каната, руки сдавлены такими же петлями.
На камне сидел Виккерс и наблюдал за мной.
- Добрый день, доктор Штилике! - приветствовал он. - Впрочем, день не
добрый, а плохой. Как вы себя чувствуете, дорогой друг? Мне не хотелось бы
причинять вам неудобств сверх абсолютно необходимых.
- Немедленно развяжите меня! - Я сделал попытку если не подняться, то
пошевелиться, но и это было трудно.
Виккерс надменно улыбнулся.
- Странное желание, доктор Штилике. Я подстерег и связал вас вовсе не
для того, чтобы снять путы по первому вашему гневному окрику. Связанный вы
мне больше нравитесь, чем свободный.
Он издевался, но голосом серьезным, даже доброжелательным. И
внимательно наблюдал за мной не с намерением помешать мне высвободиться -
он был уверен в крепости канатов, - просто хотел знать, примирюсь ли я с
поражением. Он еще надеялся на какое-то соглашение. Я сказал:
- Вы выслеживали меня, Виккерс? Не очень благородно...
- Зато разумно. И что значит - выслеживал? По-моему, это вы пустились
в погоню за мной, а не я за вами. Я опытный косморазведчик и заранее
принял меры защиты против вашей агрессии.
- Моей агрессии? У вас диковинное представление о том, что такое
агрессия, Виккерс. Я старался предотвратить преступление, а вы готовитесь
его совершить. Вы и есть агрессор.
- Преступление - убийство моей жены. Она ни в чем не провинилась ни
перед кем, а ее убили. Я мститель! - Он говорил с болью и страстью. - Не
смейте называть месть агрессией. Я не позволю вам швыряться высокими
понятиями, хоть вы и правительственный уполномоченный.
- Вы выбрали плохое место для юридических дискуссий. Распутайте меня,
и мы поговорим о смысле высоких понятий.
- Не считайте меня дураком! Я уже доложил вам: связанный вы меня
больше устраиваете, чем свободный.
- Вы говорили - нравлюсь, а не устраиваю. - Я снова сделал попытку
освободиться, и снова ничего не вышло. Этот человек, косморазведчик Джозеф
Виккерс, вязал веревечные узлы, как моряк на парусном флоте. - Чего вы от
меня хотите?
- Того же, чего и вы от меня - обезвредить. Сделать так, чтобы вы не
могли мне помешать. Я сказал пустомеле Барнхаузу, что вылетаю на
астероиды, он не выдал бы мне планетолета на Ниобею. Но я ни минуты не
сомневался, что вас не обмануть и что вы немедленно устремитесь за мной в
погоню. Видите, как я высоко ценю вашу сообразительность, доктор Штилике,
гораздо выше, чем вы мою. Но проницательность в последний момент вам
отказала. Вы ведь решили, что, сжигаемый жаждой мести, я без промедления
кинусь взрывать селения нибов, стрелять их как бешеных волков. И не задали
себе вопроса, зачем я взял с собой бухту каната. А я больше всего боялся,
что зададите себе именно такой вопрос. Вы бодро двинулись по моим следам,
которые я же вам указал, сообщив Петрову, куда иду. А я залег в удобном
местечке, оглушил вас, связал и перетащил на эту открытую полянку.
- Зачем?
- Здесь удобней разговаривать. Я вас вижу, вы меня видите, ветки не
лезут в рот. Должен признаться, я не люблю тропических лесов, особенно в
их ниобейском исполнении. Дубы и сосны моей родины - я родился в Уэльсе -
мне больше по душе.
- Вы оглушили и связали меня, чтобы было удобней признаваться в любви
к соснам?
- Еще раз одобряю вашу проницательность, нет, не для этого, вы правы.
Вы будете здесь лежать, пока я не уничтожу основное поселение нибов. Вам
интересно знать, как я это сделаю? Мальгрем рассказал, что вы были только
в заброшенном городе, в новый же город он вас не повел, ему не хотелось
пускать Ирину в это смрадное подземелье. А новый город - добрая сотня
пещер, освещенных радиоактивными панелями, но с одним выходом наружу,
одним-единственным выходом, мой добрый доктор Штилике! Я взорву скалу над
входом и замурую всех поганцев, пусть задыхаются! И посторожу, не прибежит
ли кто на взрыв, его уложу из пистолета. А когда никого в окрестностях не
останется, возвращусь и освобожу вас. Если, конечно, до того вы не умрете
от усталости, от злости, от высоконравственного негодования на такого
злодея, как я.
- Вы не боитесь, что в ваше отсутствие я освобожусь от пут?
- Надеюсь, этого не будет. Я вязал узлы от души. Мне ужасно не
хочется убивать вас, Штилике, а придется, если вы освободитесь сами. Не
хочу брать лишнего греха на душу.
- Уничтожить целый народ, по-вашему, не брать на себя страшный грех?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42