– Это тебе, Лилюшонок. Сейчас получше будет. Много не дам, а по чуть-чуть, по чуть-чуть. Да, Лилюнчик? А это что такое?– Это деньги, Костик.– Какие деньги?– Вот он, – Лилия указала на Писателя. – Он мой друг. Он принес мне деньги. Чтобы помочь.– Конечно, конечно, – сказал бойскаут Костик так, как говорят больному белой горячкой, что чертики, в общем-то, есть, но это ничего, исчезнут.– Это настоящие деньги. Три тысячи.– Конечно, конечно, – согласился Костик и повернулся к Писателю.– За что эти деньги? – четко спросил он.– Что значит – за что? Просто так.– Ничего не бывает просто. Чего вы добиваетесь? Хотите у женщины отнять последнюю квартиру? Дадите три тысячи, а скажете, что давали тридцать, и фальшивую расписку покажете? А это кто?– Мы друзья, – сказал Змей. – И ты зря…– Я не с тобой разговариваю, – обрезал его Костик. – Итак, зачем вы пришли втроем?– Мы просто…– Повторяю: ничего не бывает просто.– Костик, налей! – послышался голос Лилии, которая опять ослабла.– Сейчас, Лили. Итак, насколько я понимаю, вразумительного ответа нет? Конечно, вы надеялись застать тут беззащитную одинокую женщину. Но ее есть кому защитить. Убирайте свои бумажки – и убирайтесь!– Костик, ты что? Это деньги! – вскрикнула Лилия.– Тебе они нужны, Лиленыш? Бери! Но я – уйду.Костик взял бутылки и сделал шаг от стола…– Выбирай, Ли, или эта бумажная грязь – или я!– Костик, я не смогу без тебя жить! – сказала Лилия, глядя на бутылки. – Останься. А вы проваливайте к е. м., е. в . м., с. п.! – И Лилия схватила деньги и сделала движение, чтобы разорвать их.Парфен метнулся молнией, выхватил, спрятал в карман.Змей взял Писателя под локоть.Тот был настолько ошарашен, что плохо соображал, и позволил себя вывести.И только на улице у него прорезался голос.– Ничего не понимаю, – сказал он. – А вы?– Я тоже, – сказал Парфен, которому было не до умствований, потому что он при виде денег, которые могли погибнуть на его глазах, вдруг вспомнил о тех, основных, оставшихся в квартире Змея.И этой тревогой он поделился с товарищами.– В самом деле, – сказал Писатель. – Надо проверить.И они пошли с Парфеном и отошли уже шагов на двадцать – и увидели, что Змея нет с ними.Обернулись. Змей стоял с опущенными руками и понурой головой.– Ты чего?– Конечно! – сказал Змей. – Деньги для вас важней человека!– Ты о чем?– А о том! Теперь – моя очередь.– Какая очередь?– Вы меня водили к своим людям, которым хотели денег дать? Теперь – моя очередь.– Хорошо, – сказал Писатель. – Если это недолго.– Пешком десять минут.– Пошли. Глава семнадцатаяЛотерейщик Н. Ю. Юрьев и алгоритм Фортуны.Беллетристика. Осмеяние Змея. Тю-тю Они купили по бутылке пива и пошли, на ходу прикладываясь.– Ну? – поторопил Парфен задумчивого Змея. – Что у тебя за кандидатура? Что за обездоленный человек?– Он не то что обездоленный, он скорей псих. Это брат мой троюродный. И его надо вылечить.– От чего? Не тяни, рассказывай!И Змей рассказал.
Николай Юрьев был обычный мальчик и учился в школе. Тогда существовал обычай: девочки поздравляли одноклассников с Днем Советской Армии (23 февраля), даря, допустим, открыточку или лотерейку ДОСААФ и книгу «Битва в пути», а мальчики поздравляли одноклассниц с Международным женским днем Восьмое марта, тоже даря открыточку или лотереечку и тоже книгу – например, «Вязание крючком и спицами». Кстати, к Восьмому марта выпускались специальные лотерейные билеты. Досаафовские были дороже (50 коп.) и считались солиднее, потому что на них выпадало несколько автомобильных выигрышей, восьмимартовские стоили тридцать копеек, автомобилей было один-два, зато много всякой мелочи. Впрочем, и те и другие лотереи воспринимались одинаково бесполезными: не было случая не то что в классе, но и в школе, чтобы кто-то что-то выиграл. Не везло как-то.И вот однажды Николаю поручили купить для семнадцати девочек семнадцать лотерейных билетов. Он купил. С приветливыми шутками, с мальчишескими смущеньями подарки были розданы девочкам, но одна книга и один билет оказались лишними: девочка накануне попала в больницу. Николай, раз уж он был ответственным за мероприятие, взял пакет с подарком домой, чтобы принести его в школу, когда девочка выздоровеет.Но девочка не выздоровела, умерла.Через какое-то время Николай, листая от безделья газету «Известия», которую выписывал отец, наткнулся на таблицу розыгрышей восьмимартовской лотереи. Он вспомнил о билете – и вдруг появилось в нем волнение странного предчувствия, которое он запомнил на всю жизнь. Он стал искать билет. Перерыл все, нашел книгу «Вязание крючком и спицами» – а лотереи нет. Он разозлился (хоть был мальчик уравновешенный), стал раскидывать вещи, пинать их ногами. Свитер свой так поддел, что он взлетел на шкаф. Успокоившись и не желая нагоняя от родителей, Николай стал убираться, полез и за свитером и там, на шкафу, в мохнатой пыли, обнаружил билет.Он бросился к столу и с нарастающим чувством уверенности стал сличать номер.И – выигрыш!«Гитара» – было обозначено.Николай был счастлив. Играть на гитаре он не умел, но главное – выигрыш! Никто в школе никогда не выигрывал, а ему – повезло!Никому ничего не говоря, он отправил заказным ценным письмом лотерею в адрес тиражной комиссии, оттуда пришел ответ и вопрос, не желает ли он получить выигрыш деньгами?«Только гитарой в гарантированном мне законом СССР порядке, а не жульничество!» – сердито написал Николай.Через три недели он получил уведомление о посылке и с замирающим сердцем помчался на почту.Там ему объяснили, что посылка – наложенным платежом и для получения ее ему следует заплатить 8 руб. 30 коп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53