Донован был любимчиком Франклина Делано Рузвельта — именно с ним президент совещался в ночь трагедии Пирл-Харбора — и тяготел к образу действий Уильяма Стефенсона и Яна Флеминга, экстравагантному, дерзкому, чуть безумному, в противоположность бюрократической методичности, которой придерживалось ФБР и его директор. Я знал, что Стефенсон и БКРГ все более сближались с Донованом и КСК, в то время как Гувер постепенно терял интерес к сотрудничеству с британцами.
— Тебе стоило бы познакомиться с ним, Джозеф, — сказал Флеминг. — Я знаю, что тебе нравился Уильям С. Уильям Д. понравился бы тебе по тем же причинам.
— Имеет ли этот Уильям Д. какое-либо отношение к твоей истории, Ян?
— В общем-то, да, — сказал Флеминг, глядя поверх моего плеча на зеленый остров, который, казалось, поднимался навстречу нам. — Тебе ведь известно о... э-ээ... неодобрительном отношении Эдгара к методам Уильяма, старина?
Я пожал плечами. Вероятно, я знал о ненависти Гувера к Доновану больше, чем сам Флеминг. Одной из наиболее успешных операций КСК за последние полгода было тайное проникновение в вашингтонские посольства — как вражеские, так и союзные — и похищение их кодовых книг. В ближайшие недели Донован собирался вломиться в испанское посольство, коды которого оказались бы настоящим сокровищем для американской разведки, поскольку фашистская Испания регулярно отправляла шпионские донесения в Берлин.
От своих источников в ОРС я знал, что Гувер намерен объявиться там в ночь операции с полицией, сиренами и проблесковыми маячками и арестовать агентов КСК в момент проникновения в испанское посольство. Юридические соображения вновь заставляли Гувера поступиться национальными интересами.
— Главное в том, — продолжал Флеминг, — что вскоре после замечательной ночи в Эстроли в августе прошлого года наш приятель Велосипед, по-видимому, посетил Соединенные Штаты.
Я знал, что это действительно так. В прочитанных мной донесениях указывалось, что 12 августа 1941 года Душан Попов прибыл из Лиссабона в США на «летучей лодке» «Боинг-314», которую называли «Клипером Пан-Америкэн». В Америку Попова направил Канарис, поставив ему задачу организовать там шпионскую сеть наподобие той, которая «успешно действовала» в Англии. Шесть дней спустя, 18 августа, Попов встретился с заместителем директора ФБР Перси Фоксуортом по прозвищу «Бад». По сообщению Фоксуорта, Попов показал ему 58 тысяч долларов в мелких купюрах, полученные от Абвера в Лиссабоне, и еще 12 тысяч, которые, по словам Попова, он выиграл в казино. Попов готовился сыграть с американской разведкой в ту же игру, которую столь удачно провел в Британии.
В докладе упоминалось о «многообещающей информации», которую выдал Попов, но подробности не приводились, что, на мой взгляд, было весьма необычно для Бюро.
От друзей в ОРС и в вашингтонском отделении ФБР я узнал, что Уильям Донован и другие горячие головы из КСК потребовали, чтобы им предоставили возможность встретиться с Поповым и ознакомиться с переданной им информацией.
Донован послал к Гуверу сына Рузвельта Джимми в надежде вытрясти из директора Бюро сколько-нибудь достоверные данные. Гувер держался вежливо, но сведениями не поделился. Их утаили даже от собственной контрразведывательной службы ФБР.
Ян Флеминг внимательно наблюдал за мной. Он медленно кивнул, подался ко мне и зашептал, перекрывая усиливающийся рев моторов:
— Попов привез с собой вопросник, Джозеф. Это был жест помощи Желтого адмирала своим желтолицым союзникам...
Я перевел это так: Канарис и Абвер прислали с Поповым список вопросов для абверовских оперативников в Америке — вопросов, ответы на которые должны были помочь японцам. Такие случаи бывали, хотя и редко. В ту пору до нападения на Пирл-Харбор оставалось четыре месяца.
— Он был снят на микропленку, — шептал Флеминг. — Парни Эдгара... ваши ребята, Джозеф... закончили перевод 17 сентября. Хочешь увидеть вопросник, дружище?
Я посмотрел ему в глаза.
— Надеюсь, ты понимаешь, что я обязан доложить о нашем разговоре до последнего слова, Ян.
— Совершенно верно, приятель. — Взгляд Флеминга был холоден и невозмутим. — Ты сделаешь то, что тебе повелевает долг. Так ты хочешь увидеть вопросник?
Я промолчал.
Флеминг достал из кармана пиджака два сложенных листа бумаги и протянул их мне. Я прикрыл их от стюардессы, которая прошла мимо, возвещая, что мы вот-вот приземлимся в аэропорту Хосе Марти, и предлагая пассажирам пристегнуть ремни. Если кто-нибудь из нас не умеет, она к нашим услугам.
Флеминг отделался от нее шуткой, и я заглянул в листки.
Увеличенные фотокопии микропленки. Оригинал был на немецком. На второй странице был перевод. Я выбрал первоначальный вариант. Для оказания помощи японским союзникам Попову предписывалось добыть в августе 1941 года следующие сведения:
1. Точный план государственной судоверфи, мастерских, энергетических и нефтеналивных установок, план сухого дока номер 1, а также нового сухого дока, строящегося в порту Пирл-Харбор, Гавайи.
2. План береговых сооружений и причалов для подводных лодок.
3. Местонахождение эскадры минных тральщиков, темпы работ по разминированию у входа в порт, а также у восточной и юго-восточной плотин.
4. Промеры глубин и количество якорных стоянок.
5. Существует ли в Пирл-Харборе плавучий док и планируется ли доставка туда подобного дока?
Отдельное задание — доложить о противоторпедных сетях, недавно взятых на вооружение американским и британским флотами. Какой процент торговых и военных судов уже оборудованы ими?
Я поднял взгляд на Флеминга и протянул ему листки с таким видом, словно они обрызганы кислотой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28