В кафе «Спорт» почти пусто. Официант Нестор вытирает столики под мрамор.
– Господин Маскувен?.. Если бы вы знали, какой это был для меня удар, когда я развернул газету. А вот и его место.
Рядом со стойкой игральный автомат. В глубине зала русский бильярд, поблизости от которого ежедневно в определенный час садился Маскувен.
– Нет, я не замечал, чтобы он с кем-нибудь разговаривал. Просто потягивал аперитив, всегда один и тот же. Читал газету. Потом подзывал меня и непременно оставлял двадцать пять сантимов на чай. По его появлению часы можно было с точностью до минуты проверять.
– Часто он требовал письменный прибор?
– По-моему, тогда это случилось впервые.
Несомненно, Нестор не в состоянии сказать, действительно ли Маскувен писал в тот день или просто глядел на лежавшую перед ним промокашку. Не вспомнил официант и кому он давал бювар до Маскувена.
– Днем тут такая толчея…
Мегрэ вздыхает, утирается платком, влезает на открытую площадку автобуса и расслабленно мечтает о мелком песке и монотонном наплыве белогривых волн.
– К вам еще одна девушка, Мегрэ. Урожайный у вас денек!
Эта совсем не то, что м-ль Берта. Восемнадцатилетняя толстушка, полногрудая, розовая, глаза слегка навыкате. Кажется, будто она только-только подоила своих коров и от нее еще пахнет молоком.
Это недалеко от истины: она служит у молочника с улицы Коленкура. Учреждение, в которое бедняжка попала, производит на нее такое впечатление, что она вот-вот расплачется.
– Господин Жюль сказал…
– Простите, кто это господин Жюль?
– Мой хозяин. Он сказал, что я обязательно должна пойти к вам.
Она свыкается с обстановкой, с грузной фигурой комиссара, добродушно покуривающего трубку.
– Рассказывайте.
– Клянусь, я не знаю, как его зовут. Лучше всего я запомнила его машину – красивая такая, спортивная, зеленая.
– Значит, молодой человек… Опишите-ка мне его.
Девушка краснеет. Звать ее Эмма, в Париже она всего несколько месяцев. Ранним утром разносит молоко почти по всей улице, днем помогает в лавке.
– Не знаю, вправду ли он молодой человек. А вдруг женат?
Одно, во всяком случае, очевидно: она влюблена в незнакомца с зеленой спортивной машиной.
– Он брюнет, высокий, хорошо одевается, всегда в светлой шляпе. Однажды у него на груди висели очки.
– Машину он ставил почти сразу за домом шестьдесят семь?
– Откуда вы знаете? – удивляется она.
– Часто он приезжал?
– Обычно раз в неделю, редко – два. Я видела, как он входит в дом шестьдесят семь-а, и догадывалась: он бывает там у женщины.
– Почему вы так решили?
– Потому что так одеваются, только когда идут к женщине. Не знаю, как вам объяснить. От него хорошо пахло.
– Значит, вам приходилось стоять с ним рядом?
Бедная Эмма! Мегрэ отчетливо представляет себе, как в половине пятого она принималась высматривать зеленую спортивную машину и под каким-нибудь предлогом выскакивала на улицу, чтобы очутиться рядом с восхищавшим ее мужчиной.
– Он появился вчера?
Готовая расплакаться, она лишь утвердительно кивает.
– В котором часу?
– Точно не знаю, но около пяти. В доме пробыл недолго. Конечно, эту даму убил не он.
Ого! Мегрэ расспрашивает терпеливо, не придирается к мелочам. Сведения толстушки гораздо интереснее, чем она думает, – ее описание очень уж подходит к типу человека, который может оказаться замешанным в подобном деле.
Слишком хорошо одевается – Эмма сама это сказала. Одежда слишком светлая – такая всегда кажется новой. На пальце брильянт. Она заметила также, что два зуба у него золотые.
Завсегдатай скачек. Придется навести справки в отделе светского общества и в отделе азартных игр. А может быть, субъект с такими приметами отыщется среди клиентов графини?
– Благодарю, мадмуазель. Господин Жюль правильно сделал, направив вас сюда.
– Он не виноват, правда? Не могу поверить, что такой человек…
В одном – впрочем, для следствия это интереса не представляет – Эмма не призналась: все несколько недель, что зеленая машина парковалась на улице Коленкура, молочница, проходя мимо, бросала на сиденье цветок.
– Вы не заметили, около пяти в дом шестьдесят семь-а никто больше не входил?
– Одна дама.
– Какая дама?
Описание Эммы довольно точно соответствует хозяйке «Голубка», но девушка не может уточнить, вошла эта дама в дом до или после владельца зеленой машины.
Разговаривая, Мегрэ набрасывает распоряжения. Проверить все зеленые спортивные автомобили. Разыскать тех, кто отирается на скачках, – молодого брюнета, и т. д.
– Алло! Отель-Дье?..
Маскувен жив. На проводе профессор собственной персоной. Примерно один шанс из пяти, что больной выкарабкается.
Нечего и думать допросить его раньше, чем через неделю, да и то если не будет осложнений.
– Алло! Мадмуазель Берта? Ваш брат, по-видимому, спасен… Нет, вам его еще нельзя видеть… Буду держать вас в курсе.
Огромный пляж, бескрайняя морская гладь… Мегрэ вздыхает. Начинается самый трудоемкий, самый неблагодарный этап расследования. Действующие лица мало-помалу обретают контуры, группируются.
Неужели бедный старик с бульвара Батиньоль до сих пор заперт у себя в комнате? По воле случая ответ поступает в ту же минуту. Звонит инспектор Торранс.
– Вы, шеф? Звоню из маленького бара на набережной… Ровно в девять наш подопечный вышел из дому… Что? Да, да… Совершенно верно, он в своем толстом пальто… Нет, на меня не взглянул… Он ни на кого не смотрит. Бредет куда глаза глядят, как больной на прогулке для моциона. Время от времени останавливается у витрины. Улицу переходит нерешительно, словно боится транспорта… Ни разу не обернулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34