– Хотя бы в том, что вы начали искать меня в храме. Следовательно, вы не представляете государственные службы. В противном случае люди из вашей миссии заранее установили бы, когда я занят в храме.
– Вы правы. Мы не представляем государственную службу. Мы представляем интересы одного из наших промышленных объединений.
– Понимаю. Какие у вас вопросы?
– Сначала хотелось бы услышать подтверждение вашего согласия помогать нам и впредь.
– Я теперь не занимаюсь мирскими делами. Меня волнует дух человеческий, а не сила.
– Стоит ли предъявлять ваши расписки в получении денег у Шелленберга и несколько рапортов в РСХА?
– Зачем? Я помню. Надеюсь, вы не решитесь шантажировать меня.
– Конечно, мы не собираемся предпринимать необдуманных шагов. Нам нужна ваша помощь и консультация. Всего лишь.
– Я к вашим услугам.
– Нас интересует, где сейчас люди из вашей резидентуры?
– О, кто знает! Сколько лет прошло!
– Здесь вы остались один?
– Да.
– И поменяли евангелическую церковь на адвентизм?
Чжу Ши улыбнулся:
– Об этом не так уж трудно догадаться.
– Вы поменяли ориентацию? Адвенты, как мне известно, ориентируются не на европейские центры религиозной мысли...
– Вы правы. Я несколько раз бывал на западном побережье Штатов.
– Следует понимать так, что теперь вы склонны помогать своим новым сторонникам по вере?
– Вы неверно формулируете вопрос... Прошу простить, я не имею чести знать ваше имя.
– Айсман. Вас вербовали люди из того отдела, где я работал.
– Одна из ошибок ваших коллег заключалась в том, что они работали с минимальным прицелом в будущее. Вас губила мелкотравчатость. Я понимаю, как вам было трудно: вы должны были следовать указаниям сверху. Я пришел к иному выводу, осмыслив свою прошлую жизнь. Я пришел к выводу несколько парадоксальному. Следует думать о человеческой общности, о том, чтобы сплотить народы в единую семью, верную идеям бога, но не о том, чтобы передвинуть границы или аннексировать территории.
– Это интересная идея. Идти к ней можно тремя путями: во-первых, по линии создания мощного производства, надмирного по своей сути; во-вторых, по линии религии, надмирной по своей идее, и, наконец, по линии создания партии, которая бы учитывала интересы и промышленности и религии.
Чжу Ши с интересом посмотрел на Айсмана, который в это время думал, как эту свою тираду стереть с пленки диктофона: он сказал больше, чем мог сказать, – не для Чжу Ши, но для своих берлинских руководителей, которые будут, безусловно, самым тщательным образом изучать запись.
– В том, что вы сказали, много разумного, и я думаю, ничего не изменится в общей схеме, если мы выведем вперед религию и позволим ей главенствовать в осуществлении идей промышленности и той партии, которая помогает промышленности совершенствовать род людской в сфере производства. Дух же следует отдать религии, она организовывает разум вернее партий.
– Если я соглашусь на ваше изменение в моей схеме – будет ли это означать, что вы готовы помочь нам кое в чем?
– В чем именно? Религия приучает к точности.
– Как разведчик в прошлом, – сказал Айсман, – вы понимаете, что я не могу ставить вопрос, не имея вашего согласия на продолжение сотрудничества...
– Мы с вами запутаемся во взаимном недоверии.
– У меня нет времени путаться во взаимном недоверии, господин Чжу Ши. Если я не получу ответа, мне придется предпринять определенные шаги, которые вынудят вас довериться мне.
– Если вы решите скомпрометировать меня прошлым – вы проиграете. Выброшенный за борт общественной жизни пастырь адвентов, оказавшийся резидентом разведки Гиммлера, никогда и никому не сможет помочь в будущем. Это может огорчить ваших руководителей. Меня же это мало заденет. Я пришел к вере в идею, и я не боюсь будущего. Я бы советовал вам передать мое предложение вашему руководителю... Если он согласится посвятить меня в суть вашей задачи, я с радостью продолжу беседу с вами в удобное для вас время, кроме, конечно, тех часов, когда я занят в храме.
– Хорошо, – сказал Айсман, – я подумаю. Ваше предложение разумно. Нельзя ли попросить кого-нибудь принести воды?
– Сейчас я принесу воды. У меня лишь чистая холодная вода. Вы, вероятно, хотели бы выпить оранжада или колы?
– Это не обязательно. Просто холодной воды.
– Хорошо.
Чжу Ши поднялся и шагнул к дому, но Айсман вскочил и с неожиданной для него ловкостью ударил старика сложенными щепоткой пальцами в поддых.
Старик молча повалился на циновку.
– Укол, – сказал Айсман Вальтеру. – Дома никого, иначе бы он позвонил в колокольчик.
Через пять минут после укола, близко заглядывая в глаза лежащего на циновке старика, Айсман спросил:
– Именем бога, ответьте мне, отец Чжу Ши, кому вы сейчас хотели звонить, когда пошли за водой?
– Мистеру Лиму, – ответил Чжу Ши, глядя в лицо Айсману громадными глазами, расширившимися, совсем без зрачков, очень блестящими. – Мистеру Лиму. Он очень умный, сильный и добрый человек...
– Вы готовы выполнять все его поручения?
– Да.
– Господин Чжу Ши, вы понимаете, что говорите мне запретное?
– Понимаю.
– Вы это делаете потому, что верите мне, да?
– Да.
– Где ваша резидентура?
– Я ее передал мистеру Лиму. В пятьдесят втором году он принял от меня тех, кого я смог найти.
– Он знал, что вы были нашим другом?
– Да.
– Мистер Лим сам попросил вас поменять веру?
–
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116