— Это тавтология, — задумчиво, после долгой, наново изучающей паузы, ответил Дзержинский. — Одиночество, по-моему, другое. Одиночество — это если ты чувствуешь свою ненужность.— И всё?— В общем — да. Могу развить: одиночество проистекает от вспыхивающего в тебе недоверия к сущности бытия, — жизнь довольно часто радует нас нелепыми обманами: ждешь одного, получается совсем иное. Тогда перестаешь верить себе, своему мыслительному аппарату — «отчего дался в обман? ». Здесь граница, водораздел, Рубикон; отсюда можно впасть в мистицизм, решить, что все за тебя отмечено, взвешено, решено и ты лишь пустая игрушка в руках таинственного рока. Тогда лучше не мыслить, а просто-напросто существовать, поддаться, плыть…— Неужели и у вас такие мысли бывают, Феликс Эдмундович?— Ничто человеческое не чуждо мне, Андрей Егорович, — ответил Дзержинский, чувствуя внутри тяжесть и обидную, тупую боль.… Казимеж Гриневский встретил Дзержинского возгласом:— Пришедших от смерти приветствуют побывавшие у нее в гостях!— Настроение поправилось?— Вполне. Спасибо вам. Соседи простучали в стеночку, что вы — Юзеф.— А вы?— Я Гриневский, пэпээс, лютый враг социал-демократов.— Завтракал, лютый враг?— Да. Вашу пайку к стене положил и два моих куска хлеба сверх — как гонорарий за медицинскую помощь; сам жевать не могу.— Спасибо.— Не били?— Нет.— Хотя да, вас, агитаторов, не лупят, это только нам достается.— Я наспорился, браток, предостаточно. Спать хочу.— Одеяло берите, я уже согрелся.— Правду говорите?— Истинную.Дзержинский взял свое одеяло, лег на койку, укрылся до подбородка.— Вас как зовут?— Казимеж.— В чем обвиняют?— Шьют нападение на склад с оружием.— Улики есть?— Нет. Выбивали.— Если найдут хоть одного свидетеля — плохо будет. Держитесь, Казимеж, тут люди ловкие. Сидите первый раз?— Да.— Ловкие люди, — повторил Дзержинский. — Ухо с ними держите востро.— Теперь можно как угодно держать: наганы у нас, значит, и власть у нас будет.— При чем здесь наган и власть? — поморщился Дзержинский. — Власть не наганом завоевывается.— Словом? — спросил Казимеж, вложив в это смысл усмешливый — улыбаться опасался, губа вспухла еще сильнее, покрылась коричневой, припеченной корочкой.— Наганом власть следует защищать, наганом и винтовкой, но считать, что лишь оружие даст власть, — наивно. К революции общество идет сложной дорогой, а в подоплеке — разность экономических интересов, как ни крути. Ну, есть у вас наганы, ну а дальше? Власть, если потребуется, выдвинет на улицу орудия. Тогда что? Если солдат не дернет за шнур, если он понимает, что стреляет в братьев, — тогда победа, а коли — нет? Если он знает, что есть заговорщики, которые бомбы кидают? Тогда как? Зачем вам тогда наганы? В казаки-разбойники играть?— Вы меня что, распропагандировать хотите? Обратить в лоно социал-демократии?— Сами придете в наше лоно, — убежденно ответил Дзержинский. — Сами, Казимеж.Он ошибался: той же ночью Казимежа повесили во дворе тюрьмы; двое его подельцев не выдержали пыток, назвали имена, явки, пароли. Умер Казимеж гордо, пел «Червоный Штандар».Дзержинский, слушая голос его, кусал пальцы, чтобы не так обжигающа была боль: Казимежу накануне исполнилось двадцать лет, почти столько, сколько было самому Дзержинскому, когда он первый раз попал в каземат. «А. Э. Булгак. Милая Альдона! Когда мне становится грустно, я обращаюсь к тебе; твои слова, такие простые, искренние и сердечные, успокаивают мою грусть. Моя жизнь была бы слишком тяжелой, если бы не было столько сердец, меня любящих. А твое сердце тем более мне дорого, что оно меня сближает с детством, к которому обращается моя усталая мысль, и мое сердце ищет сердце, в котором нашелся бы отзвук и которое воскресило бы прошлое. … Аскетизм, который выпал на мою долю, так мне чужд! Я хотел бы быть отцом, и в душу маленького существа влить все хорошее, что есть на свете, видеть, как под лучами моей любви к нему развился бы пышный цветок человеческой души. Иногда мечты мучают меня своими картинами, такими заманчивыми, живыми и ясными. Но, о чудо! Пути души человеческой толкнули меня на другую дорогу, по которой я и иду. Кто любит жизнь так сильно, как я, тот отдает ей свою жизнь… Твой Феликс».Тук-тук, здравствуй, друг!— Это я, Юзеф.— Здравствуй, «Смелый». Почему вчера не перестукивал?— На допросах держат целый день.— Что мотают?— Собирают все о Дзержинском. Копают даже самую пустяшную малость. Ты не знаешь его?— Не знаю.«Что они задумали? Ищут путь к Розе? Хотят затащить сюда все Главное Правление? »— Юзеф…— Да.— Ты слыхал — вчера ночью во дворе тюрьмы стреляли?— Да. Не спишь? Бессонница?— Я все время чего-то жду.— Ты днем жди. Ночью спать надо. И зарядку делай. Каждый день.— Это что такое?— Первый раз сидишь?— Да.— Зарядка — это гимнастические упражнения, чтобы тело было в состоянии постоянной готовности.— Готовности? К чему?— К бою, потому что…Дзержинский резко отвалился от стены — лязгнул замок, заглянул Провоторов, шепнул:— Держите!Провоторов уронил «папироску» на пол, дверь быстро закрыл. В «папироске» — сообщение с воли. Дзержинский увидел подпись «Эдвард» — самые важные новости, передает Комитет.«Юзеф, работа идет. Варшава, Лодзь и Ченстохов снова бастуют. Рядовые ППС с нами. Национал-демократия сбесилась — они предлагают себя в услужение царю. Если сможешь — напиши, мы тут же напечатаем. Крепись. Мы верим — скоро ты выйдешь. За это говорят события во всей России. Эдвард».Ночью Дзержинский набросал прокламацию.Перед пересменкой вызвал надсмотрщика, проследил, чтобы Провоторов спрятал листок понадежнее. Цепь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193