. Генерал-адъютант Алексеев: „Нет сомнения в том, что увеличение действующей армии возможно; весь вопрос в сроке доставки войск. Россия может выставить и два миллиона войск, никто этого не оспаривает, но самое важное, то есть срочность — не обеспечена“. Генерал Гродеков: „Армия, как явствует из телеграммы главнокомандующего, в подавленном настроении; после потери флота положение особенно тяжелое. Пока армия цела, надо торопиться выяснить условия мира. Не надо забывать, что на Сахалине и в Николаевске продовольствия очень мало; Сахалин вообще находится в критическом положении, ибо море во власти Японии. Гражданское население Владивостока, числом до 15000, обеспечено хлебом лишь до июня. Теперь, пока у нас в кулаке есть сила, следует этим воспользоваться и приступить к зондированию мирных условий“. Великий князь Алексей Александрови ч: „Я не позволю себе входить в соображения касательно сухопутных войск, но должен сказать, что в случае продолжения воины положение Владивостока, устья Амура и Камчатки будет весьма опасное; нет сомнения, что японцы обратят туда все свое внимание, и положение армии будет тяжелое, так как ока не в состоянии ничем помочь. Миноноски нельзя принимать в соображение. Пока нам не нанесен решительный удар, надо зондировать почву относительно условий мира. Южная часть Сахалина с рыбными промыслами могла бы быть уступлена в случае необходимости“. Великий князь Владимир Александров ич: „Конечно, условия мира могут быть и слишком тяжелы, неприемлемы; поэтому, не теряя времени, надо сейчас начать прощупывать почву для переговоров, а тем временем непременно продолжать усиливать армию — это точка опоры в вопросе мира и для внутреннего успокоения государства“. Генерал-адъютант барон Фредерикс: „По моему глубокому убеждению, переговоры надо вести открыто. Если условия мира нельзя будет принять и они всем станут известны, то последует всенародная, патриотическая реакция, война станет национальная“. Генерал-адъютант Дубасов: „Несмотря на тяжелые поражения на суше и в особенности на море, Россия не побеждена. Мало того, Россия, продолжая борьбу, непременно должна победить своего врага. Для достижения этого надо посылать на театр действия самые лучшие войска. Я уверен, что условия мира, предложенные Японией, будут чрезвычайно тягостны, и потому, по моему глубокому убеждению, для того, чтобы изменить эти условия в нашу пользу, необходимо продолжать борьбу до полного поражения противника“. Великий князь Владимир Александрович: „С глубоким убеждением, всем сердцем преданный вашему величеству и России, я повторяю, что надо теперь же приступить к переговорам о мире, и, если условия будут неприемлемы, то мы пойдем все в ряды войск умирать за ваше величество и за Россию. Из двух бед надо выбирать меньшую. Мы живем в ненормальном состоянии, необходимо вернуть внутренний покой России“. Генерал Рооп: „Я не могу согласиться с тем, чтобы немедленно просить мира. Попытка предложить мирные условия есть сознание бессилия. Заключение мира было бы великим счастьем для России, он необходим, но нельзя его просить. Надо показать врагам нашу готовность продолжать войну, и когда японцы увидят это, условия мира будут легче“. Государь император изволил сказать: «До сих пор японцы воевали не на нашей территории. Ни один японец не ступал еще на русскую землю, и ни одна пядь русской земли врагу еще не уступлена. Этого не следует забывать. Но завтра это может перемениться, так как, при отсутствии флота, Сахалин, Камчатка, Владивосток могут быть взяты, и тогда приступить к переговорам о мире будет еще гораздо труднее и тяжелее“. Генерал-адъютант Алексеев заметил на возражения генерала Роопа, что осведомиться о почве для переговоров о мире и узнать возможные условия— не значит просить мира. Япония понимает, что с Россией следует считаться. Военный министр: «При нынешних условиях кончать войну — невозможно. При полном нашем поражении, не имея ни одной победы или даже удачного дела, это — позор. Это уронит престиж России и надолго выведет ее из состава великих держав. Внутренний разлад не уляжется, он не может улечься, если кончить войну без победы. Не знаю настроения народа, не знаю, как он отнесется к этому вопросу, но получаемые мною письма подданных явно говорят о необходимости продолжения борьбы для сохранения достоинства и военной чести России». Генерал-адъютант Дубасов: «Каковы бы ни были условия мира, они все-таки будут слишком тяжелы для престижа России. Это будет поражение, которое отзовется на будущем России, как тяжелая болезнь». Генерал Лобко: «Что касается заключения мира, то возвращение в Россию армии, угнетенной и не одержавшей ни одной победы, ухудшит, а не улучшит внутреннее положение страны. Это положение может стать настолько серьезным и тревожным, что с ним нельзя будет совладать. Население, в состав которого вольются чины этой армии, неудовлетворенной, без славы и без почета, нельзя будет удержать от мысли, что государственный режим недостаточно тверд. Я думаю, что успех войны возможен, только когда есть полное народное воодушевление, когда силы и мысли всего народа сосредоточены на одном предмете и организованы вокруг одной воли, как мы видим это теперь в Японии. Есть ли в настоящий момент такое же воодушевление в России, мы не знаем, и пока не получим самого надежного убеждения, что Россия готова вести войну, хочет ее вести и готова на жертвы, до тех пор мы не можем ответственно решить, должны ли мы продолжать войну». Великий князь Владимир Александрович:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193