Иное дело человеческое мышление, пробегающее по химерным измерениям отсвета (рефлексии), - оно способно раскручиваться сколь угодно долго, не сдвигая сущее со своих мест. Все прочие особенности человеческого познания вытекают из этой его топики, уникальной способности двигаться по измерениям несуществующего-для-Бога , двигаться, не ощущая ни малейшего сопротивления, не взаимодействуя с веществом; поскольку оно в эти измерения не простирается. Поэтому и скорость мысли сопоставима со скоростью излияния эманации или творческого выдоха. Разум человеческого типа, это сознание , преимущественно имеет дело с тем, с чем никогда не имеет дела Логос - со свидетельством остаточного сопротивления мира, с отбросами творящего импульса.
Именно здесь, среди теней, в сфере искаженного удвоения сущего, и построен Дом Бытия Человека, здесь его место. А гул бытия, который мы слушаем и слышим, состоит главным образом из неразборчивых бормотаний, мы до сих пор слышим и транслируем искаженное эхо отзвучавших творящих слов. Конституирующая роль зова, о которой говорил Хайдеггер, очевидна, но сам первоисточник зова неидентифицируем, и потому пребывает в нерасслышанности.
Эхо-эффект, слышимый благодаря особому устройству слуха, накладывается на прямой голос Бога и забивает его: как различить истинное слово в шумовой завесе, в которой мир являем человеку благодаря роковому избытку слуха, странной способности считывать мираж и зачем-то ведать неведомое-Богу ? Во всякой религии есть труднейшая задача, формулируемая следующим образом: как отличить просветление от наваждения? Наилучшим выходом была бы недоступность квази-пространства лжи - неслышимость эхо-эффекта. Но человек, увы, лишен этой общей благодати Бытия и потому имеет иную судьбу. Человек есть существо способное ко лжи, его пути проложены через сферу удвоения сущего, через рефлексию. В свое время, в период всеобщего увлечения кибернетикой, Тьюринг предложил гениальный способ отличить, кто перед нами: человек или машина. Критерий прост: если не сможет солгать - значит, не человек; что угодно другое - зверь, Бог или машина, но не человек, ибо он один есть тот, кому ложь непосредственно видима, и более того, тот, для кого непосредственно-видимое (явление, видимость) есть ложь. Собственно, гениальность хода, предпринятого Тьюрингом, заключалась в отождествлении двух вопросов: Может ли машина мыслить? и Может ли машина солгать? Поскольку мышление, если речь идет о человеческом мышлении, а не об ином возможном разуме , говоря словами Канта, есть самовозрастающая ложь, сконцентрированная до состояния субъекта - обмен обманом. Душе присущ самовозрастающий Логос - утверждал Гераклит, но сама-то душа присуща самовозрастающей лжи, ложь как реальность осаждается из этого процесса самовозрастания, трансляции и усиления эхо-эффекта. Дистрибуция лжи между соучастниками рефлексии порождает специфическую среду, в которой происходит размножение миражей. С какой-нибудь третьей точки мы могли бы наблюдать мультипликацию химер, возвращение лжи назад из отброшенности, ее просачивание в суставы замысла, в причинные цепи.
Полость сознания представлена как сложная вышивка на преднаходимой канве свидетельствования о несовершенстве. Топика сферы отбрасывания лучше всего моделируется понятием испорченного телефона - пространства, в котором любой сигнал испытывает превратность неминуемого и множественного искажения. В этом смысле испорченный телефон абсолютно предшествует нормальному телефону как технически воплощенному устройству дальнослышания (что с редким изяществом демонстрирует Авитал Ронелл). Сфера руморологии, или болтовни, представляет собой не только колыбель рефлексии, но и поле битвы между устройствами, поглощающими ложь в качестве своей подкормки (утилизаторами лжи, людьми) и самой ложью, рекрутирующей себе пригодных носителей и утилизирующей их.
Итак, в начале было Слово. Изначальное слово исчерпывающим образом заключает в себе замысел творения, древнееврейское Авбенэмунос - Да будет так! . Гулкое эхо разнесло отзвуки единственного миросодержащего слова по бесконечной сети испорченного телефона ; разгул ревербераций по коммуникации продолжается и по сей день, когда само слово уже явлено и воплощено. Постулат о человеческой коммуникации (или о так называемой интерсубъективности) как встроенном генераторе искажений позволяет нам понять факт достаточности единственного слова: все прочие слова, складывающиеся в языки, речи и вообще тексты, объяснимы через эхо-эффект, заметавшийся в ловушке испорченного телефона, через нерасслышанность и бесконечные переспрашивания.
Отсюда начинается культурогенная роль лжи, ее замысловатые челночные движения, сшивающие ткань социальности и индивидуальной психики. Но и космология лжи здесь вовсе не заканчивается. Перемещение по измерениям невидимого-Богу , которое в зависимости от направления может именоваться полетом воображения или шагом рефлексии, в общем случае не сдвигает сущее со своих мест, пронизывает воображаемые оси мира без последствий для Плана Творения. Однако анизотропность самой рефлексивной среды (неоднородность мыслимого) распознаваема для Л-сознания , для разума человеческого типа. Реальность опознается по оказываемому ею сопротивлению, мы не случайно говорим о столкновении с реальностью. Наивысшая, эквибожественная скорость перемещения достижима для Л-сознания только в модусе если бы да кабы , во внутримиражном скольжении чистого воображения. Для считывания самой отдаленной (от сущего) видимости Л-сознанию не требуется усилий.
1 2 3 4 5 6 7