— А вы уверены, профессор, что если бы вы родились в бедной семье, в неблагополучном районе, ваша жизнь сложилась бы столь же безоблачно?
Доктор Дюран снисходительно улыбнулся.
— Вы еще очень молодой человек, м-р Левистер. В вас говорит юношеский максимализм. На самом же деле социальных программ, существующих в нашем обществе, вполне достаточно, чтобы признать его обществом равных возможностей, где каждый имеет одинаковый шанс. Мне трудно вас переубедить сейчас, но думаю, что когда-нибудь вы с моим мнением согласитесь.
Не думаю, что профессор считал меня «красным негром». Скорее всего, я был в его глазах юным болваном, наслушавшимся коммунистической пропаганды. Как говорится: «повзрослеет — поумнеет». Его интерес к разговору явно упал.
Выпив кофе, мы расплатились и вышли из ресторана.
— Рад был с вами познакомиться, — сказал на прощание профессор и вручил мне еще одну свою «визитку». — Может быть, вы посетите мою завтрашнюю лекцию? Я начинаю в полдень.
— Благодарю вас, — сказал я. — А какая тема?
— Проблема образования в обществе равных возможностей. Очень актуальная тема.
— Благодарю вас, — сказал я еще раз. — Постараюсь.
Глава 11
НОВОСТИ АРКАДИЯ СИМОНОВИЧА
— Володенька, вам повезло! — радостно приветствовал Ульянова старик Прадер. — Вам повезло дважды! Вы даже не можете себе представить, как вам повезло!
— Могу! — ответил г-н Ульянов, потирая замерзшие руки.
— Как, вы уже знаете? Но каким образом? — Аркадий Симонович выглядел разочарованным. — А-а, понимаю: вероятно вы уже видели Хардина.
— А разве Андрей Николаевич в Петербурге? — в свою очередь удивился Ульянов.
— Так вы его еще не видели? Откуда же вам тогда все известно?
— Да помилуйте, Аркадий Симонович! Мне ровным счетом ничего не известно. Я просто пошутил. Мне всю ночь снилась какая-то чертовщина, и с утра я решил прогуляться по свежему воздуху. Я пришел сюда пешком, а морозец нынче знатный. Поэтому, едва открыв вашу дверь, я почувствовал себя счастливым, а в предвкушении вашего знаменитого борща я решил, что мне повезло дважды. Но вы действительно удивили меня — удивили и обрадовали. Значит, Андрей Николаевич в Петербурге? Где он остановился?
— Этого я не знаю, но вы с ним еще увидитесь. Я его встретил вчера в Шахматном обществе. Он приехал в Петербург по случаю матч-турнира.
— Как, вы вчера там были? — удивился Ульянов.
— Да, Володенька. А как же иначе? Такое событие!
— А как же ресторан?
— Поработали без меня несколько часов. Что тут удивительного?
В этом действительно не было ничего удивительного, но все завсегдатаи ресторана привыкли ежедневно видеть старика за стойкой.
— Я понимаю, что вам будет приятно встретиться с г-ном Хардиным, но говоря, что вам повезло, я имел в виду совсем не это! — с таинственным видом сказал Прадер.
— Как, есть еще новости!? — воскликнул Ульянов. — Аркадий Симонович, не томите!
— Разрешите прежде подать вам борщ! — сказал Прадер и с торжествующим видом убежал на кухню.
Когда-то нанятый и выученный Прадером поваренок давным-давно превратился в не очень молодого человека и очень опытного повара, но свой знаменитый борщ Аркадий Симонович до сих пор готовил собственноручно. Каждое утро старик варил в огромном чане классический украинский борщ (Прадер был родом из Жмеринки). Как только кто-нибудь из посетителей заказывал «борщ Прадера», старик брал небольшой глиняный горшочек, мелко шинковал в него изрядное количество чеснока, сладкого перца, колбасы и сала, добавлял три или четыре столовые ложки предварительно отваренной в пиве кислой капусты, заливал все это борщом и ставил горшочек в печь на несколько минут. Каждому, заказавшему борщ, бесплатно полагалась рюмочка водочки — «для аппетита». Водка и сметана подавались отдельно на специальном подносике с надписью «БОРЩ ПРАДЕРА». Подносик был красного цвета в форме сердца, что видимо символизировало любовь Прадера к посетителям, а быть может любовь посетителей к «борщу Прадера». «Еврейским борщом» шутливо называли завсегдатаи этот вкуснейший и оригинальнейший суп. Поговаривали, что это было излюбленное кушанье государя императора, правда ел он его всегда инкогнито, скрываясь под именем полковника Бздилевича.
Итак, Ульянов выпил рюмочку и, положив две ложки сметаны в ярко-красный суп, с удовольствием приступил к еде. Утром, напуганный страшным и непонятным сном, он спланировал трезво провести день, но теперь, после хорошей прогулки и «стартовой» рюмочки, забыл все благие намерения.
— А теперь, Аркадий Симонович, пива и новостей! — потребовал Ульянов, расправившись с борщом. — Рассказывайте, какое еще счастье мне привалило, помимо удовольствия отведать вашего божественного борща и перспективы увидеть Андрея Николаевича Хардина.
— Вам повезло, Володенька! — снова сказал Аркадий Симонович, наливая Ульянову пиво. — Сегодня у меня раки!
Ульянов придал своему лицу восторженное выражение, что было совсем нетрудно, поскольку он действительно любил раков. Вместе с тем, он, конечно, понимал, что это не главная новость старого Прадера. Аркадий Симонович, выдержав непродолжительную паузу, важно произнес:
— Разрешите предложить вам, Володенька, салат «Столичный».
— Да, конечно, — ответил Ульянов. — С удовольствием!
Прадер снова исчез, но на этот раз сразу же вернулся с вазочкой салата.
— Раки для вас уже варятся! — радостно сообщил он.
Салат был заправлен первоклассным майонезом «Провансаль» и испускал тонкий аромат прекрасно приготовленных речных даров. Сегодня мало кто помнит, почему салат «Столичный» — столь популярный в Петербурге и не слишком популярный в Москве — имеет такое название.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39