Первое же, самое поверхностное знакомство с записками беллетриста Р. заставило меня усомниться в корректности возможной их публикации по отношению к госпоже Денвер. Вполне естественно, я задался вопросом: прочитала ли госпожа Денвер эти записки, прежде чем передать их мне. С другой стороны, я не считал себя вправе никак не отреагировать на любезность вдовы Маэстро и предать забвению ее дар, несомненно врученный мне с известным умыслом. Оказавшись таким образом в двусмысленном положении, я осмелился вновь побеспокоить госпожу Денвер и поделился с ней своими сомнениями. И прекрасная Лиса, уже ставшая к тому времени супругой владельца крупнейших отелей Ливадии, повторила, что я могу распоряжаться мемуарами ее покойного мужа по своему усмотрению.
Таково происхождение предлагаемых читателю материалов. Авторский текст сохранен полностью. Я лишь дал названия главам — безымянным в оригинале, расставил эпиграфы и предварил каждую главу материалами из прессы. Я счел себя вправе проделать такую работу. Более того: она показалась мне необходимой, ибо автор не планировал свои записки к публикации, а потому они естественно нуждались в некоторой доработке.
«Можно видеть жизнь светлой и быть „светлым“ писателем, и это будет легко и приятно — точно так же, как быть дураком,» — пишет беллетрист Р. в своих записках. Но можно, добавим мы, не быть дураком, видеть жизнь такой, какая она есть, и быть при этом писателем со светлым мироощущением. Такими были Дюма, Стивенсон, Джек Лондон. Таким всегда был для нас беллетрист Р. Другим он предстает перед нами в своих записках.
Что ж, Маэстро многолик…
Публицист

Глава первая. ВЕСНА

Как в каждом камне статуи сокрыты, Так в чистом поле — тысячи дорог, Но выбираем мы дорогу крытую, До нас исхоженную вдоль и поперек.
Кохановер, из сборника «Король галеры»


Из статьи, помещенной в «Литературном дайджесте» по случаю присуждения беллетристу Р. Виньероновской премии по литературе за … год
Беллетрист Р. происходит из одной из самых старых и уважаемых фамилий нашего Севера. Упоминания о его предках встречаются еще в летописях, восходящих к самому раннему периоду новой истории. Будучи единственным отпрыском столь благородного рода, он несомненно оправдал возлагавшиеся на него надежды: с наградами окончил престижную католическую школу, а затем стал одним лучших выпускников своего курса в Дарси. Его ожидала блестящая инженерная карьера, но он избрал другой путь и проявил незаурядное дарование в не менее уважаемой и более элитарной области…
«Предзакатный Армангфор», примерно в те же дни
… Быть может в тот день когда беллетрист Р. впервые взялся за перо, отечественная промышленность потеряла блестящего инженера. Быть может даже успех этого человека в любой сфере деятельности был предопределен. Но скорее всего именно безупречное воспитание и отличное образование вкупе, разумеется, с недюжинным талантом помогли беллетристу Р. добиться полного успеха на поприще словесности.
Из пресс-конференции беллетриста Р., состоявшейся по случаю вручения ему Виньероновской премии по литературе за … год
В о п р о с. Стоило ли учиться в Дарси, чтобы стать впоследствии литератором?
О т в е т. Я счастлив и горд иметь за плечами поистине бесценный багаж знаний, приобретенный в этом старейшем храме человеческой премудрости. Даже литературному чемпиону года нелегко передать словами чувства благодарности, охватывающие его в отдельных случаях. Именно такие чувства я испытываю по отношению к профессорам Дарси, и я думаю, что в этом я не одинок.


* * *

В детстве я мечтал стать футболистом.
Я грезил этим во сне и наяву. Видел себя мягко выбегающим на зеленый газон под нечленораздельное, но мелодически правильное завывание трибун, когда субботним вечером стадион — словно огромная чаша, освещенная прожекторами и медленно остывающая после дневного зноя.
Я учился в одном классе с Тони Мираньей, и мы вместе начинали футбольную карьеру на Юниорском стадионе в Сосновом бору. Только его карьера состоялась, а моя — нет.
Природа одарила Тони щедро. Он быстрее всех в классе бегал, выше всех прыгал, дальше всех метал мяч. И любил он физические упражнения, особенно, конечно, футбол. Не скажу, чтобы он так уж выкладывался на официальных тренировках, но без мяча его видели редко. Даже на переменках — покурит быстренько, а потом возится с мячом в школьном саду. Он и курить начал едва ли не раньше всех в классе, но ему это почему-то не вредило.
Тони стал бы великим игроком в любом амплуа, но тренеры еще в детской лиге сделали его центральным защитником. Статный, рассудительный, он очень колоритно смотрелся на поле, прямой вытянутой рукой руководил партнерами, длинным, хорошо выверенным пасом начинал контратаки. Таким его видели впоследствии на стадионах всего мира.
У меня данные были поскромнее, да и тренироваться я не очень любил. Мне больше нравилось мечтать о футбольной карьере, что может и неплохо — здоровое честолюбие. Может дело не в усердии; может, просто, кому-то суждено, а кому-то нет. Раз уж к слову пришлось: каких только грехов не водилось за Кохановером (тоже, кстати, мой одноклассник), но ведь талантище!
Сосновый бор никогда не слыл кузницей футбольных талантов (Тони Миранья — яркое исключение), но даже по меркам этого — наиболее аристократического — района Армангфора моя семья относилась к высшему обществу, и в глазах тренеров на Юниорском стадионе я был прежде всего сыном господина Р.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25