Томас Майн Рид.
Сон в руку
рассказ

I
- Это на южной стороне острова, близ Батабано. Мой дом к
вашим услугам, - сказал, обращаясь ко мне, один из моих
спутников на пароходе "Оспри" в тот момент, когда мы входили на
рейд Гайаны.
С этим паасажиром мы вместе ехали от Саутэмптона до
острова Святого Фомы, и оттуда вместе прибыли в столицу Кубы.
Переезжая через Атлантический океан на вест-индском
пароходе, невозможно не завести знакомства с другими
пассажирами. Нужно быть совершенным дикарем, чтобы не найти
себе спутника по душе.
К какой бы нации вы ни принадлежали, на каком бы языке не
говорили, всегда найдется пассажир, который может ответить вам
на том же языке, и готов, ради землячества, подружиться с вами
в дороге.
На всяком пароходе найдутся два-три датчанина, едущие на
остров Святого Фомы; найдется голландец, едущий в Кюрасао,
мексиканец, отправляющийся в Вера-Круц, какой-нибудь
политический беглец, спасавший на чужбине свою голову и
возвращающийся опять на родину для новой революции; немец,
отыскивающий себе второе отечество; найдутся жители Коста-Рики,
Никарагуа, Новой Гренады, Эквадора или Перу, возвращающиеся в
свою жаркую отчизну из холодных земель Европы.
Пассажир, который так великодушно предлагал в мое
распоряжение свой дом, не принадлежал ни к одной из
перечисленных национальностей. Он был жителем "всегда верного"
острова, кубинским креолом.
Но эта бесконечная верность ему не нравилась. Он находил
ее утомительной и был сторонником независимой Кубы. Это
обстоятельство и привело на первых порах к сближению между
нами, - к сближению, закончившемуся радушным приглашением в
гости. На Кубе начиналось брожение умов, которое впоследствие
принесло печальные результаты в виде разорения самых лучшиих ее
провинций и напрасного пролития крови благороднейших ее
сынов...
На пароходе ехало много испанских офицеров, спешивших в
Гавану к своим полкам. С ними была целая толпа солдат, гордых,
как испанские гранды, и каждую минуту готовых смыть кровью тень
малейшей обиды.
Понятно, что такой человек, каким был мой новый приятель,
не стеснявшийся всячески выражать свое мнение о независимости
Кубы, не мог вызывать к себе симпатию офицеров и солдат.
Несколько раз мне приходилось за него заступаться, и вот между
нами возникли очень теплые отношения, скоро перешедшие в
искреннюю дружбу.
Приятель мой был еще довольно молод, красив лицом, строен
и представителен. Я редко встречал таких прямодушных и приятных
людей; подружиться с ним мне не стоило ни малейшего труда.
Когда наступило время расставаться, я почувствовал огорчение. В
это время мы уже шли по рейду Гаваны, мимо замка мавра, с
зубчатых стен которого сердито смотрели пушки.
Пассажиры суетились, собирая свой багаж и готовясь
встретить грозу таможенного досмотра. Через какой-нибудь час
мне предстояло сказать своему приятелю "adios", потому что
встретиться еще раз мы могли разве только случайно.
Увы! Открытые, искренние сердца так редки, а верных друзей
днем с огнем не сыщешь в сутолоке нашей жизни. Мудрено ли, что
я грустил при расставании с другом, которого так быстро
приходилось терять.
Для меня было утешением видеть, что и сам Мариано Агвера -
так звали моего спутника - разделяет мое огорчение. Это можно
было прочесть по его лицу. И действительно, он вдруг подошел ко
мне и сказал своим звучным, приятным голосом:
- Кабальеро! Я надеюсь, что мы не навсегда расстанемся,
выйдя на берег. Этого я никак не могу допустить. Вы были так
любезны со мной всю дорогу, даже более чем любезны.
Предоставьте же мне возможность доказать на деле свою
благодарность: не откажите в чести посетить мой дом.
Я уже хотел вежливо отказаться, но мой спутник не дал мне
заговорить и торопливо продолжал:
- К несчастью, я в Гаване не живу, у меня даже нет
временного жилища; мое скромное родовое поместье находится от
города довольно далеко.
Именно к этому моменту и относится фраза, приведенная мною
в начале повести:
- Mi casa es a disposicion de usted (мой дом к вашим
услугам).
Эта фраза у испанцев составляет лишь условную форму
вежливости, не более. Она ровно ничего не означает, и всякий
испанец чрезвычайно бы удивился, если бы нашелся какой-нибудь
наивный человек, который понял бы ее буквально. Я это знал. Но
в устах моего кубинца приглашение звучало совершенно искренне и
серьезно, и сделано оно было с надеждой, что его примут.
- У нас теперь до Батабано железная дорога, - продолжал с
самой милой приветливостью Мариано, - путь, в сущности, не
очень длинен. Отчего бы вам не провести у меня все то время,
которое вы думаете пробыть на острове? Одного боюсь: вам
покажется у нас скучно, потому что я не могу предложить вам
никаких удовольствий взамен столичных. Впрочем, если вы любите
охоту, рыбную ловлю, то у вас будет много таких развлечений.
Я не стал сопротивляться и уступил искушению. Меня смущало
только опасение, что я поступлю слишком бесцеремонно и, кроме
того, не успею сделать всех тех дел, ради которых приехал на
Кубу.
Но креол опять не дал мне ничего ответить и продолжал:
- Кроме удовольствия осмотреть со мною все
достопримечательности нашего волшебного острова, я ничего не
могу вам предложить. Я старый холостяк, живу в довольно большой
усадьбе, удаленной от населенных мест.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11