Марк Ренуар
ВАЛЕНСИЯ
Глава 1
Мы прибыли в Амстердам. Был тихий июльский вечер 1948 года. Мне
нарочно приходится указывать год, чтобы вы не подумали, что все, мною
приведеное, вымысел, но об этом потом.
Итак, Амстердам, лето, вечер, я стою у борта, облокотившись на леер и
смотрю в темнеющие вместе с небом воды, в которых, как в рассплавленном
золоте, переливаются огни большого города. тихий вечер навевает сладкие,
манящие грезы, а незнакомый город обещает много интересного и
увлекательного.
Через час кончается срок моей вахты и я сойду на берег. Но еще целый
час тихого и немного грустного одиночества на борту опустевшего судна. Из
груди невольно вырывается вздох и почему-то на память приходят слова
пошленькой песенки, которую пела маленькая юркая негритянка в портовом
кабачке на острове Борнео:
- О могучий Бип!
- Ты источник радости
- И сладости.
- Ты мой кумир.
Можно было без труда догадаться, что такое бип, так как негритянка
вертела в руках его резиновую копию и проделывала такие манипуляции, что
молодые матросы краснея, опускали глаза. Вспоминался Бомбей с его широкими
улицами, богатыми ресторанами с темноглазыми милашками. Правда, ничего
романтического со мной в этом городе не произошло, если не считать случая,
который можно назвать трагическим, но о нем я не хочу сейчас вспоминать -
это тяжело. Мысли и воспоминания текут рекой, заливая меня радостным
ощущением жизни, которая представляется мне сплошным праздничным
фейерверком с таким ничтожным количеством темных пятен, которые в море огня
нельзя различить.
- Фридрих, проснись!
Я очнулся. Передо мной стоял Макс Беккерс, второй помощник капитана.
- Это смена. Ура! Я свободен.
Через десять минут я бежал уже по зыбкому трапу на берег, на ходу,
застегивая пуговицы тужурки. Я взял такси и приказал везти себя в ... бар.
Еще десять минут и я вхожу в великолепный холл гостиницы "Америка", в
которой расположен ресторан "Супер-люкс". Нелегко описать его роскошество,
которое делало этот небольшой ресторан лучшим в Амстердаме.
На меня дохнул нежный аромат цветов, нежные звуки джаза обволокли
одуряющей негой. Мягко ступая по толстому ковру, ко мне подошел официант и
провел к столику, на котором в широкой хрустальной вазе высилась гора
цветов. Ничего не заказывая, я опустился на стул, отправил официанта и
осмотрелся. У стойки буфета на на жестких табуретах сидели мужчины и
женщины. Некоторые пили коктейль. Женщины, за исключением тех, которые
сидели с мужчинами, пристально обыскивали глазами зал.
Мне хотелось побыть одному и я не стал отвечать на их взроры. Справа
от меня расположилась богатая компания. Два юнца по 17 лет в обществе
довольно милых дам, гораздо старше возрастом, о чем-то весело болтали и
громче всех хлопали, когда джаз кончал играть. Еще два-три столика были
заняты парочками, которые довольно нескромно любезничали, пользуясь
полусумраками, а на мраморной площадке для танцев все время вертелась одна
и та же пара пара пожилых танцоров, выписывая такие допотопные па, что вся
публика в зале, наблюдавшее это зрелище, как бы присутствовала на
представлении. В общем было скучно. Я оставил официанту доллар на столе и
вышел. На улице меня подхватил поток людей и я, не сопротивляясь, поплыл по
течению. Постепенно улицы пустели, народ пошел победнее и я оказался в
одном из невзрачных и тихих рабочих кварталов. Не зная куда двигаться, я
остановился в нерешительности. Мимо проезжал человек на велосипеде.
- Скажите, пожалуйста, нет ли здесь поблизости бара?
Человек остановился, осмотрел меня и спросил:
- Вам нужен порядочный?
- Нет, мне все равно.
- Тогда пройдите по этой улице, - Он указал на темный путстынный
переулок направо, - И сверните за угол. Там есть бар для матросов.
- Спасибо.
Я без труда нашел указанный бар, над которым висела старая вывеска
"Моряк". В низеньком длинном зале было много дыма и душно. Справа, вдоль
всей стены, высилась стойка буфета, а в глубине небольшая эстрада, на
которой сидел слепой музыкант и его музыку едва можно было разобрать в
гвалте пьяных голосов. Народу было много. Я с трудом нашел свободное место
возле пожилого, бедно одетого матроса, который тупо и бессмысленно
уставился в пустую бутылку из-под рома. Перед ним на столе лежали карты в
потертой целлофановой обертке.
Он не обратил на меня никакого внимания и продолжал сидеть во взгляде
его пьяных пустых глазах было что-то нездоровое и я уже собрался пересесть
на другое место, как вдруг к нашему столику подошла милая, но грубо
накрашенная девушка в дешевом сиреневом платье.
- Что грустите, мальчики? - задорно воскликнула она, блеснув черными
пуговками больших зрачков.
Странный мужчина вдруг встрепенулся и, оттолкнув перепуганную девушку,
закричал:
- Пошла вон, шлюха! Жизни от вас нет! Он нехотя выругался и, не глядя
на девушку, уже тише сказал:
- Кровь вы всю мою высосали! Вампиры! Его лицо скривила гримаса и он,
уткнув лицо в руки, опустил голову на стол.
Удивленный и озадаченный, я остался на своем месте, надеясь разузнать
поподробнее, что с ним приключилось, что вызвало в нем такую ненависть к
женщинам.
Он долго сидел, не поднимая головы. Потом вдруг резко выпрямился и
сунул мне карты:
- Возьмите. Вы молоды, это вам подойдет. Всего два доллара. Хотите?
- А что это?
- Карты. Смотрите, какие красивые женщины, - Он перегнул одну из карт,
и я увидел изображенную на ней светловолосую красавицу с красивыми длинными
ногами, облаченную в такую прозрачную ткань, сквозь которую, естественно,
просвечивало нежное розовое тело, прикрытое только трусиками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38