— Логично. И как она называется?— Практически все они еще не имеют названий. На Перекати-Поле изучение птиц не самое популярное занятие. — Она помолчала. — Я думаю, у тебя есть полное право назвать ее, как тебе того хочется.— Название у меня есть — Серебряная Сара.— Я польщена, — внезапно она улыбнулась. — Знаешь, если бы я отрастила волосы, они были бы такого же цвета.— Так почему не отращиваешь?— Длинные светлые волосы навевают мысли о молодости.— И что такого?— Разве ты не хочешь снова стать молодым?Найтхаук покачал головой:— Лучше быть старым и живым. На кладбищах полным-полно молодых и глупых.— Готова спорить, что многих из них отправил туда ты.— С чего ты это взяла?— Догадалась. — Она перекинула в другую руку корзинку с ленчем. — Может, я и не права. Вроде бы я знаю большинство знаменитых киллеров Внутреннего Пограничья, хороших и плохих, но тебя раньше не встречала. Фамилия уж больно знакомая, но никак не могу понять, где я могла ее слышать.— Это неудивительно. Ты родилась на сто лет позже.— Не понимаю.— Сто двенадцать лет назад я лег поспать. И проснулся совсем недавно, не прошло и полгода.Сара с любопытством посмотрела на него:— Тебя заморозили?— Да.Ее глаза широко раскрылись.— На Делуросе?Он кивнул.— Господи… так ты — он!— Возможно.— Ты — Вдоводел! Настоящий Вдоводел! — затараторила она. — Я слышала слухи, легенды, что ты подцепил какую-то ужасную болезнь и тебя заморозили до того времени, пока ее научатся излечивать, но подробностей никто не знал. Подсознательно я узнала тебя, как только увидела! Узнала! — Она рассмеялась, покачала головой. — Что же это я, трещу как сорока. Извини.— Ты не боишься быть с Вдоводелом?— Он всегда боролся за правое дело, — ответила она.— Иногда ради этого приходилось вести себя дурно.— Добро должно быть с кулаками. Ты был лучшим слугой закона и охотником за головами.— В далеком прошлом. До твоего рождения. Черт, до рождения твоих бабушек и дедушек. А теперь я старик, который хочет наблюдать за птичками и читать книги, до которых раньше не дошли руки.— Ты можешь сказать мне правду, Джефферсон. — Она смотрела ему в глаза. — Я на твоей стороне. Ты здесь для того, чтобы разобраться с наркоторговцами, не так ли?Он покачал головой:— Отнюдь. До встречи с тобой я не имел о них ни малейшего понятия.— Неужели?— Можешь мне поверить. А почему ты на них донесла? Они бы тебя не трогали, если бы ты не высунулась.— Мой сын стал наркоманом. Жевал семена альфанеллы. Чуть не умер. Когда я узнала, где он берет семена, я натравила на них полицию. — Она посмотрела на Найтхаука. — И натравлю снова.— Ты же знала, что они попытаются рассчитаться с тобой.— Я надеялась, что полиция возьмет их всех, — ответила Сара. — Но я нисколько не сожалею о том, что сделала.— Большинство людей сначала думают о последствиях, — философски заметил Найтхаук.— Это их проблема.— И сколько тут наркоторговцев?— Кто знает? Пять, десять, двадцать. Они нанимают киллеров по всему Пограничью. — Сара сухо улыбнулась. — И щедро платят.— Может, Вдоводел сможет тебе помочь?— В этом нет необходимости. Ты прилетел сюда по своим делам, а я их не боюсь.— Я восхищен твоей смелостью. Но она не делает тебе чести. Если человек в здравом уме, он не будет выходить на бой с двадцатью противниками.— Ты выходил.Найтхаук улыбнулся.— Есть много людей, которые поклялись бы, что с головой у меня далеко не все в порядке. — Улыбка исчезла. — Кроме того, такая у меня была работа. А у тебя — нет.— Здесь мой дом. Убегать я не собираюсь.— Никто тебе этого не предлагает. Я лишь подумал, что помощь тебе не помешает.— Я благодарю тебя за предложение, но ответ будет тем же — нет, — решительно заявила Сара. — Им нужна я, я сама и буду с этим разбираться.— Как скажешь. — Найтхаук двинулся дальше, выискивая птичек. — Смотри, вон еще одна. По левую руку. С ярко-красными перышками.— Я знаю, о чем ты думаешь.— Я думаю: если она не понизит голоса, то наверняка спугнет пичужку.— Ты думаешь, что нет нужды мне противоречить, потому что, если наркоторговцы таки появятся, ты меня защитишь.— Я слишком стар, чтобы кого-то защищать. — Найтхаук посмотрел направо. — А вот еще одна, пурпурно-золотистая.— Я помню легенды, которые слышала о тебе в детстве, — продолжала Сара. — Ты был одним из моих героев. И никогда в жизни не уходил от борьбы.— Зато ушел от жизни сто двенадцать лет назад.— Но ты и здесь вышел победителем.Найтхаук замялся.— Победил не я. Врачи. И чтобы заплатить им, потребовалась пара молодых Вдоводелов.— Я тебя не понимаю.— Боюсь, я тоже, — ответил он. — Ты не проголодалась? Может, перекусим?Сара встретилась с ним взглядом.— Почему ты здесь?— Дело случая.— В случайности я не верю.— А я не верил, что взрослый человек может заболеть эплазией. Как выяснилось, напрасно.— Болезнь тяжелая?— Очень.— Я, конечно, о ней слышала, но не видела ни одного больного.— Считай, что тебе повезло, — усмехнулся Найтхаук.— Как я понимаю, тебе не хочется говорить об этом.— Мне не хочется даже думать об этом. Детям снятся далеко не такие страшилища, и то они просыпаются с криком.Сара поставила корзинку на траву, расстелила одеяло, села. Найтхаук присел рядом, получил от нее сандвич и банку пива.— А при чем тут два молодых Вдоводела?— Когда я согласился на заморозку, мои деньги остались у адвокатов. Они должны были вложить их в надежные активы, а процентами с капитала оплачивать мое пребывание в криогенной лаборатории. — Губы его изогнулись в сухой улыбке. — Случилось это до того, как Надин Кигори стал губернатором Делуроса VIII и начал реализовывать свою экономическую модель. В результате на планете разыгралась инфляция, и процентов стало не хватать для оплаты расходов на мое содержание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55