Доволен?— Да что с вами происходит, Джефферсон? Трупы мы похоронили на Болингброке. При нашей жизни их точно не найдут, может, не найдут вовсе. Никто за вами не гонится. Здоровье к вам вернулось. Чего вы так злитесь?Найтхаук соизволил повернуться к нему.— Я думал, причина очевидна.— Для меня — нет.— Подумай сам. Меня заморозили сто двенадцать лет назад. Я превратился в чудовище, последние десять лет каждый день был для меня пыткой. Проснулся я во вселенной, где все изменилось, где все люди, которых я знал, давным-давно умерли. Ничего, сказал я себе, один плюс у меня все-таки есть: не будет проблем, с которыми сталкиваются люди моей профессии, выходя на пенсию. Старики не будут пытаться свести со мной счеты, молодые — доказывать, что с ними уже надо считаться. Я надеялся, что все они умерли и остаток лет мне удастся прожить в мире и покое.Он помолчал. Горечь не только слышалась в голосе, но и отражалась на лице.— А что я получил? Мало того, что проблемы остались, так я еще не знаю людей, которые хотят меня убить, даже не знаю, чем я им насолил.— Нам пришлось создать клонов, чтобы заплатить за ваше содержание в криогенной камере. Это вам известно.— Черт побери, Ито… я мог не идти в этот морозильник! Умереть я не боялся. Сто двенадцать лет назад я бы почитал смерть за счастье. Я согласился на Глубокий сон, лишь взвесив все за и против, согласился только потому, что после излечения надеялся на тихую спокойную старость. Если б я знал, что за мной будут гоняться люди, которых я ни разу не видел… — Он пожал плечами. — Думаю, я потерпел бы боль еще один месяц, чтобы умереть сто двенадцать лет назад.— Не надо так говорить, — покачал головой Киношита. — Если б вы тогда умерли, сейчас в мире было бы куда больше зла.Найтхаук изумленно воззрился на него:— О чем ты?— Ваши клоны сделали то, что от них требовалось, ради чего их создавали, — ответил Киношита. — Они прибыли в Пограничье и уничтожили плохишей. За каждого нажитого врага они получили благодарность сотен людей.— В теории это, конечно, радует. Но на практике стреляют в меня, а не в моих клонов.— В Пограничье десятки тысяч кислородных планет. Я уверен, что мы найдем такую, где никто вас не знает, где даже не слышали о Вдоводеле.— Вроде бы кто-то не так уж и давно говорил о миллионах людей, которые мечтают выследить меня. — Губы Найтхаука искривила ироническая улыбка.— И что я на это должен сказать?— Ничего, — последовал ответ. — Именно ты хотел, чтобы я говорил, не так ли?— Ладно. — Киношита откинулся на спинку кресла. — Мы поговорим о чем-нибудь другом.— Согласен.— Как вышло, что вы стали, ну, тем, кто вы есть?— Я стал стариком только потому, что пережил и друзей, и врагов.— Вы понимаете, о чем я, — гнул свое Киношита. — Я вот пошел служить закону, потому что видел, как моих родителей в их же собственном доме застрелил вор, который запаниковал, когда они застали его на месте преступления. А как вы стали Вдоводелом?Найтхаук пожал плечами:— Умею я убивать людей. Такой вот у меня талант.— Это не ответ, — покачал головой Киношита. — Откуда вы узнали, что у вас есть этот талант? Если верить книгам по истории, к восемнадцати годам вас уже прозвали Вдоводелом. В каком возрасте вы убили первого человека?— Очень молодым.— Так сколько вам тогда было лет?— Немного.— А кого вы убили?— Того, кто этого заслуживал. — Найтхаук помолчал. — Я вообще убивал только тех, кто заслуживал смерти. Во всяком случае, раньше я так думал… наверное, случалось, что и ошибался. В старости многое приходится переоценивать.— А какая из побед далась вам труднее всего?— Легких побед не бывает.— Я хочу…— Я знаю, о чем ты, — прервал его Найтхаук. — Ты хочешь, чтобы я назвал тебе самого знаменитого преступника, который пал от моей руки, вроде Сантьяго или Конрада Бленда. Не могу.— Почему?— Посуди сам, в Пограничье практически все вооружены, не так ли?— Да.— А ты видел хоть одного мертвеца, который ходил бы с оружием?Киношита нахмурился:— Разумеется, нет. Но я не понимаю, к чему вы клоните.— Я хочу сказать следующее: каждый человек, который идет тебе навстречу с оружием в кобуре, не проиграл смертельной схватки… а если он разыскивается, значит, участвовал хотя бы в одной. Репутация ничего не значит. Каждого необходимо воспринимать как самого грозного противника из тех, с кем тебе доводилось сталкиваться.— Вы осторожный человек, — констатировал Киношита.— Поэтому я до сих пор жив.— Ваш второй клон в этом очень походил на вас.— Естественно, — пожал плечами Найтхаук. — Он — это я.— А вот вашему первому клону осторожности явно недоставало.— Насколько я понял, мой первый клон был пушечным мясом. Его создали, не наделив моей памятью, и сразу отправили на задание.— Тогда передавать память еще не умели… но задание он выполнил.— Им следовало подождать, пока изобретут способ передачи памяти, как произошло со вторым клоном.— Если б они прождали еще два месяца, вас бы разбудили и выставили за дверь с эплазией, — ответил Киношита.— Все равно это было убийство. Послать его на задание без моего опыта, без навыков, без воспоминаний, вооруженного лишь моими рефлексами…— Но рефлексы-то были ваши!— И тут есть разница. Я их развил, отточил. Они стали частью меня, я научился максимально их использовать. А у бедного клона были лишь задатки, дарованные мне природой. Поэтому я и называю случившееся с ним убийством.— Ваш второй клон придерживался того же мнения. Поэтому он и убил полковника Эрнандеса.— Он избавил меня от одной заботы. Или лишил удовольствия.— Я думал, вы не получаете удовольствия, убивая людей.— Обычно нет. Но наверняка получил бы его, отомстив за смерть Джефферсона Найтхаука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55