— Нет.— Джон Джастин! — взвизгнул Мюргенштюрм.— Рано или поздно всякому приходится познакомиться с плодами собственных деяний, — произнес Мэллори. — Теперь настала твоя очередь.— Но это несправедливо!— А убивать Лютика и заточать массу народа не в том Манхэттене было справедливо?— Но это вовсе не входило в мои намерения! — заныл эльф.— Когда-нибудь я расскажу тебе, чем вымощена дорога в ад, — пообещал Мэллори, оборачиваясь к Гранди. — Нам он ни к чему. Пусть уходит.— Он поплатится жизнью за то, что содеял, — неумолимо изрек Гранди.— Поплатится, — заверил Мэллори. — Его же собственная гильдия прикончит его на рассвете.— А если он от них ускользнет? — не унимался Гранди.— Тогда всю оставшуюся жизнь ему придется шарахаться от каждого темного угла из опасения, что мы устроили на него засаду.— А вот это мне нравится. — Губы Гранди изогнулись в кровожадной ухмылке.— Так я и предполагал.— Изыди! — обернулся демон к Мюргенштюрму.— Но…— Если ты на рассвете все еще будешь в сфере моих владений, я сам за тобой приду, — пообещал Гранди.Мюргенштюрм вперил в Мэллори испепеляющий взгляд, с горечью бросив:— Большущее спасибо, друг!— Друзья не поступают так, как ты, — возразил Мэллори. — А теперь убирайся отсюда к чертям. Рассвет не так уж далек.Эльф подошел к двери, хотел было что-то сказать, но вовремя одумался и вышел.— Подожди. — Гранди на минутку прикрыл глаза, потом открыл их вновь. — Порядок, он вышел из здания. Нам осталось лишь уладить вопрос о цене. Похоже, я единственная заинтересованная сторона из оставшихся.— Заблуждаешься, — возразил Мэллори. Демон издал гортанное рычание, и струящийся из его ноздрей дым приобрел ярко-синий оттенок.— А кто ж тут еще?— Я.— Ты?! Мэллори кивнул:— Этот камень — мой пропуск домой.— Я проверял мембрану. Она останется проницаемой еще часа два-три. Мы можем завершить нашу маленькую сделку, и все равно у тебя будет довольно времени, чтобы вернуться домой, когда отдашь мне рубин.— Я вовсе не уверен, что собираюсь отдавать его тебе.— Что?! — зарычал демон, и глаза его засветились еще ярче.— Ты же Гранди, — растолковал Мэллори. — Ты убиваешь живое. Сеешь моровые поветрия. Убиваешь единорогов ради этих треклятых камней. Ты даже мой Манхэттен сделал опасным. С какой же стати я должен наделять тебя дополнительным могуществом?— Дурак! — взвился Гранди, подскочив с места. — Ты даже не приблизился к пониманию! — Демон уставился на Мэллори прищуренными глазами, обратившимися в узенькие щелочки. — Неужели ты думаешь, что я хотел убить Лютика?!— Ну, чертовски очевидно, что уговорить Гиллеспи вернуть единорога ты и не пытался.— Гиллеспи не должен был убивать единорога! — огрызнулся Гранди. — Он только должен был доставить животное мне!— А ты, конечно, тут же вернул бы его гильдии Мюргенштюрма, — саркастически произнес Мэллори.— Ни за что! — взревел демон. — Я бы оставил животное себе, и со временем, когда единорог скончался бы от старости, я присвоил бы рубин, ибо таково мое право. Но я не хотел преждевременной смерти Лютика! Закрытие мембраны невероятно усложняет мою работу!— Твоя работа состоит в совершении ужасных дел. Какого же дьявола смерть единорога может ее осложнить? Гранди яростно затряс головой:— Дурак! Моя работа состоит в том, чтобы служить точкой опоры, противовесом худшим тенденциям мира.— Что ты городишь? — уставился на него детектив.— Я толкую о том, зачем мне надобен рубин!— А что это за чушь насчет точки опоры и противовеса?— Мой долг — служить противовесом худшим тенденциям мира. В этом Манхэттене, где правит анархия и причина не всегда влечет следствие, я воплощаю силу порядка.— И водворяешь порядок убийствами и грабежами? — недоверчиво поинтересовался Мэллори.— Я демон. Моя природа ограничивает способы, каковыми я могу функционировать. Я должен калечить, убивать и грабить! Для этого-то я и рожден на свет!— Такого слабого оправдания злых деяний мне слыхать еще не доводилось.— Неужели ты не понимаешь?! Это общество лишено руководящего стержня! Оно остро нуждается в общем враге, чтобы обрести цель и смысл. — Гранди выдержал паузу. — И этот враг — я.— И сей благородный демон против собственной воли взваливает на себя столь обременительную ношу, не правда ли? — с сарказмом заметил Мэллори.— Я могу взваливать ее на себя, потому что я демон! — громовым голосом провозгласил Гранди. — Я питаюсь смертью, я упиваюсь горем и несправедливостью! — Его лик зажегся нечестивым экстазом. — Сотворение страданий пронизано изысканной математической точностью, состояние безнадежности — геометрической красотой, сеяние ужаса — неистовым первобытным восторгом! Тебе ни за что не справиться с моей функцией в этой вселенной, как мне — не справиться с твоей.— Итак, ты стал общим врагом. А как насчет прочих потенциальных врагов общества?— Потому-то я и хотел, чтобы Лютик жил! По самой своей природе я не в состоянии переродить нарушителей закона, но и допустить появления конкурентов тоже не могу; но зато я могу водворить порядок в этот мир, позволив своим потенциальным соперникам совершать свои злодеяния в вашем Манхэттене.— За что мой Манхэттен искренне тебя благодарит, — холодно бросил Мэллори.— Твоему Манхэттену в самом деле следовало бы поблагодарить меня. Ваше чрезмерно упорядоченное общество нуждается в нарушителях закона, точь-в-точь как это общество нуждается в цели и смысле. — Гранди воззрился на детектива. — Ты хоть смутно постигаешь, о чем я тебе рассказываю?— Стараюсь. Просто ради любопытства: а как насчет двух других миров?— Каких это двух других?— Миров, доступ в которые открывают вот эти два рубина, — указал Мэллори на ожерелье демона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83