— Твои слова полны горечи, — заметил Мэллори.— А как же может быть иначе? Не все же мы похожи на Эогиппуса, а уж тем паче на Меновара или Секретариата.— Очень немногие лошади похожи на Меновара или Секретариата, — указал детектив.— Это потому, что очень немногие так же здоровы! — огрызнулся конь. — Я был бегуном целых шесть лет и ни разу не сделал твердого шага, не провел ни дня без боли. Я привык чувствовать, как кнут жокея впивается в меня, в то время как я выкладываюсь, хотя ноги у меня сводит, а бабки прямо пылают огнем, и все ломал голову, чем же эдаким заслужил, чтобы Бог так люто ненавидел меня.— Прискорбно слышать.— Тебе не было так прискорбно в тот день, когда ты швырнул мне билеты в лицо, а тренеру велел порубить меня на корм рыбам.— Я?! — удивился Мэллори.— Я запомнил твое лицо на всю жизнь.— Тогда прими мои извинения.— Вот уж порадовал, — с упреком буркнул конь.— На ипподроме я теряю контроль над собой, — смутился Мэллори.— Только люди теряют контроль над собой на ипподроме.Лошади — никогда.— Это не совсем так, — мягко вклинился в разговор Эогиппус. — Бывают исключения.— Назови хоть одно, — с вызовом потребовал вороной.— Мне вспоминается Бандитка. — Крохотная морда Эогиппуса озарилась при этом воспоминании внутренним светом. — Она была без ума от ипподрома.— Он обернулся к Мэллори. — Вы хоть раз видели ее?— Нет, но слыхал, что она представляла собой нечто особенное.— Лучшая кобылка всех времен без исключения, — непререкаемым тоном заявил Эогиппус. — Она была впереди с первого шага до последнего.— И была мертва шесть часов спустя, — добавил вороной. — Последний шаг сломал ей ногу.— Верно, — уныло согласился Эогиппус. — В ту ночь я потерял целый дюйм. — Он тряхнул гривой. — Можно подумать, что против нее сделал ставку сам Гранд и.— Гранди? — оживился Мэллори. — Что вам о нем известно?— Это самый могущественный демон в Нью-Йорке, — объявил Эогиппус.— А зачем ему понадобилось красть единорога? — продолжал Мэллори допрос.— Кроме обычных резонов?— Не знаю. А каковы обычные резоны?— Ну, к примеру, хотя бы выкуп.— Нет, — отрицательно повертел головой Мэллори, — он не предъявлял никаких требований.— Что ж, всегда остается рог. На черном рынке он стоит целое состояние.— А Гранди нужно состояние?— Нет.— А для чего еще годится единорог?— Да почти ни для чего, — презрительно изрек вороной.— При каких обстоятельствах он был похищен? — поинтересовался Эогиппус.— Он был передан под опеку эльфа по имени Мюргенштюрм и похищен часов десять назад Гранди и лепрехуном по имени Липучка Гиллеспи.— Я слыхал о нем, — задумчиво проронил Эогиппус. — Он и сам по себе устрашающий субъект.— А ты хотя бы примерно не знаешь, где я смогу его отыскать? — спросил детектив.— Нет. Но мне не по нутру мысль, что хоть какое-нибудь животное подвергается дурному обращению. Если вы подождете до завтрашнего утра, когда снегопад прекратится, я с удовольствием составлю вам компанию.— Я не могу ждать, — возразил Мэллори. — Фактически говоря, я и так тут задержался дольше, чем следует. Отведенный мне срок истекает.— И какой же это срок? — заинтересовался Эогиппус.— Гильдия Мюргенштюрма прикончит его, если я не найду Лютика к рассвету.— Лютика?! — заржал пораженный Эогиппус. Это имя прокатилось вдоль конюшни эхом — все лошади повторяли его тоном величайшего благоговения.— А он отличается чем-нибудь особенным? — справился Мэллори.— Еще бы, раз Гранди его заграбастал! — ответил Эогиппус.— Что-то я не понял.— Раз в тысячелетие на свет рождается единорог с почти безупречным рубином во лбу, в точности под рогом, — поведал Эогиппус. — Это своеобразное родимое пятно.— Из чего я заключаю, что у Лютика таковой имеется.— Имеется, — подтвердил крохотный конек.— И это так поднимает его в цене, что может заинтересовать даже Гранди?— Деньги здесь ни при чем. Рубин открывает дверь между мирами, да и сам по себе является источником невероятного могущества. У Гранди уже есть два таких камня, потому-то он и Гранди. Кто знает, кем он станет, если заполучит еще и третий?— Все только и твердят мне о том, что никакого волшебства не существует, — пожаловался Мэллори, — и тем не менее смахивает на то, что это единственная сила, правящая тут бал.— Камни вовсе не волшебные, — не согласился Эогиппус. — Они обладают определенными свойствами, находящимися в полнейшем соответствии с законами, управляющими физической Вселенной, создавая проницаемую мембрану между вселенными и позволяя своему владельцу канализовать электромагнитные излучения мозга куда более эффективно, чем всякому другому.— А что бы камни делали, будь они волшебными? — недоумевал Мэллори.— То же самое.— Тогда разница лишь в названии.— Разница в научном содержании, — поправил его конек.— Но результат-то один.— По сути.— Как по-твоему, что Гранди собирается делать с этим могуществом?— От этого мира он уже получил все, что хотел. Я склонен предположить, что дальше он намеревается распространить свое влияние и на ваш мир. Простите меня за столь поспешные выводы, но ведь вы из того, другого Манхэттена, не так ли?— Да.— Вот я и думал, что вы бывали там не только для того, чтобы играть на бегах.— Почему?— Потому что вы тут только и разглагольствуете, что о волшебстве, как будто средства важнее, чем результат. На самом деле существенно только, что Гранди сделает с камнем Лютика, а не как он это сделает.— Поддерживаю, — согласился Мэллори, направляясь к двери. — Я лучше пойду.— Куда же вы пойдете? — спросил Эогиппус. — Даже если единорог, которого вы преследовали, и в самом деле Лютик, вы все равно не сможете отыскать его след в такую пургу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83