— На ездовых дорожках? — озадаченно спросил субъект. — Вы хотите сказать, что это не шоссе А-98? — Мэллори покачал головой. — Тогда я могу заключить, что мерцающие вдали огни находятся не на Виа-Венето? — несчастным голосом спросил субъект, указывая на Пятую авеню и не пропуская ни шага.— Это огни Манхэттена, — поведал Мэллори.— Манхэттена? — удивился субъект. — Вы вполне уверены?— Не так уверен, как вчера, но довольно уверен.— Гм, — задумчиво произнес бегун. — Похоже, я отклонился от курса куда сильнее, чем думал.— А куда вы направляетесь? — поинтересовался Мэллори.— В Рим, конечно.— Ну конечно, — сухо повторил Мэллори.— Ах, я же забыл о приличиях! — воскликнул субъект и протянул руку, по-прежнему не останавливаясь ни на миг. — Меня зовут Иан Уилтон-Смит.— Британец? — спросил Мэллори, пожимая протянутую руку.— До мозга костей, — кивнул Уилтон-Смит. — Смерть ирландцам! Грабь колонии! Боже, храни королеву! — Он вдруг осекся. — У нас еще королева, да? Или уже король?— По-прежнему королева. Как я понимаю, вы давно не были дома?— С весны 1960-го, — признался бегун. — В то лето я отправился в Рим на Олимпийские игры.— В качестве зрителя?— В качестве марафонца. Фактически говоря, я все еще на дистанции, но где-то по пути свернул не в ту сторону.— Не знаю, как бы вам это преподнести, но с тех пор было не так уж мало Олимпийских игр. Забег завершен.— Нет, не завершен, пока я не пересек финишную черту, — несгибаемо заявил Уилтон-Смит.— А не проще ли остановиться?— Так нечестно. Правила игры, знаете ли.— В правилах нигде не сказано, что надо бегать десятилетиями после того, как все остальные финишировали, — возразил Мэллори.— Побеждает не быстрейший, а упорнейший, — процитировал Уилтон-Смит.— Но только не в этом забеге. В нем победители уже определены.— Но разве я в том повинен, правда? — парировал Уилтон-Смит. — Моя работа — знай потей да делай все, что в твоих силах. — Он помедлил. — Вы не видели тут поблизости фотографов, нет?— Нет.— Жаль.— Почему? Вы их ожидали?— Ну, ведь я являю собой величайшую сенсацию в мире спорта, — пояснил Уилтон-Смит. — С каждым шагом я увеличиваю свой рекорд.— Какой рекорд? Вы же проиграли.— Рекорд длительности пробега дистанции олимпийского марафона, разумеется. Я все жду, когда люди из Гиннеса возьмут у меня интервью, измерят длину моего шага или еще что-нибудь такое для их книги. Я все гадаю — почему?— Может, они не в курсе, что вы все еще бежите, — предположил Мэллори.— Не может такого быть! — насмешливо улыбнулся Уилтон-Смит. — Вероятно, ждут меня миль на пять — десять дальше по дороге.— Возможно, — не слишком убежденно вымолвил Мэллори. Уилтон-Смит зевнул.— Что-то меня в сон клонит. Пожалуй, мне стоило бы чуток поспать перед встречей с ними. Я должен быть в наилучшей форме, когда у меня будут брать интервью и делать снимки.— Сомневаюсь, что вам повезет найти комнату, — уведомил Мэллори. — Ночь-то новогодняя!— А зачем мне комната?— Мне показалось, что вы хотите поспать.— Я сплю на прямых и просыпаюсь на поворотах, — растолковал Уилтон-Смит. — Я не хочу, чтобы закралась даже тень подозрения, что я жульничаю.— Так вы и едите на бегу?— Конечно.— Простите, что спрашиваю, но как, черт возьми, вас занесло на ездовую дорожку в Центральном парке?— Хотел бы я и сам это знать, — признался Уилтон-Смит. — Я полагаю, что в Мельбурне мне следовало свернуть налево.— В австралийском Мельбурне? Бегун кивнул.— Загадочно, правда?— Это еще слабо сказано, — согласился Мэллори.— Что ж, я искренне насладился нашей небольшой беседой, но теперь я все-таки вынужден бежать.— На вашем месте я бы купил карту дорог! — крикнул вслед Мэллори.— К чему? — прокричал тот в ответ. — Все дороги ведут в Рим!Когда бегун оказался достаточно далеко, чтобы не подслушать разговор, Мэллори повернулся к Мюргенштюрму.— Ну, каково твое мнение?— Дурак он, — тотчас ответил эльф, потом нахмурился и почесал в затылке.— С другой стороны, он постоянно трудоустроен уже более четверти века, в то время как большинство воистину разумных людей из числа моих знакомых не может удержаться на работе. Я нахожу это весьма загадочным.— Ничего особенного, в моем Манхэттене происходит то же самое.— Неужели? Мэллори кивнул:— Светлые умы способны решать большинство проблем мира, но как надеть одинаковые носки или сменить шину, остается выше их понимания.— Как утешительно, — сказал Мюргенштюрм. — Я уж боялся, что это изолированный феномен.— Увы, нет. — Мэллори снова зашагал на юг. — Давай-ка не будем задерживаться. В плаще или без плаща, на улице чертовски холодно.— Может, снег окажется нам на руку, — с надеждой сказал эльф. — На нем могут отпечататься единорожьи следы.— Если наш марафонец их не затоптал, — уточнил Мэллори. Они прошли еще с полмили, сгорбившись и пригнув головы против разгулявшегося ветра. Затем Мюргенштюрм тяжело плюхнулся на землю и заявил:— Я дальше идти не могу. Я замерз, продрог и устал.— И считаешь, что сможешь согреться, высохнуть и отдохнуть, сидя на земле во время вьюги? — саркастически поинтересовался детектив.— Мне уже наплевать, — проронил Мюргенштюрм. — Пусть приходят завтра на рассвете искать меня. Но найдут только промерзшие останки благородного маленького эльфа, который никогда не желал никому зла.— Неужели тебе не приходит в голову ничего такого, что поможет тебе воспрянуть духом?— Абсолютно ничего, — многозначительно изрек Мюргенштюрм.— Даже подружка?— Ну… может быть.— Послушай, — решился Мэллори, — если я отпущу тебя в постельку, ты как, сможешь сосредоточиться на деле, когда вернешься?— О, абсолютно, Джон Джастин!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83