- Понимаю, Достойная Леди, - сказал я грустно, приняв оттенок
разочарования. - Простите, что причинил вам беспокойство.
- Никакого беспокойства, Леонардо, - утешила она меня. - Мне самой
жаль, что я не могу больше ничем вам помочь.
Я вышел из ее кабинета, вернулся за свой стол и долго сидел, не
двигаясь, анализируя разговор с Тай Чонг. Было время, когда я понимал ее
слова буквально, но постоянное общение с людьми научило меня ставить под
сомнение каждую фразу и разбираться в мотивах. Я разбирал каждую ее
фразу и выдвинутые ей причины - и начал понимать, что она вовсе не
хотела мешать Валентину Хиту грабить Малькольма Аберкромби, а наоборот,
желала ему успеха. Вот почему она хотела встретиться с ним: сказать ему,
какие картины она сможет сбыть с рук так, чтобы не возникло
затруднительных вопросов. И вот почему она отказалась перевести меня на
Солтмарш: не дать мне никакой возможности снова увидеть Черную Леди,
если я не помогу Хиту.
Но может быть, я ошибался? Я знал, что Тай Чонг не гнушалась
приобретать и продавать произведения искусства сомнительного
происхождения, но чтобы такая умная и сострадательная женщина искренне
захотела остаться в стороне и позволить, чтобы ограбили ее же клиента?
Даже если это так, неужели она в самом деле пытается управлять
событиями, чтобы гарантировать успех ограбления?
Я не был уверен, но опыт говорил мне: если действия человека
определяются двумя возможными мотивами, большее значение имеет более
эгоистичный. Я вздохнул и приказал компьютеру стереть письмо, которое
писал ей.
Затем принялся за дела и работал до обеденного перерыва. Но в свой
ресторан не пошел, а вместо этого направился в самую богатую часть
города и добрался до "Тауэра".
Ощущая на себе неприязненные взгляды, я пересек вестибюль, вызвал лифт.
Никто меня не остановил. Я не знал, где расположены правительственные
апартаменты, но рассудив, что они должны быть на верхнем этаже, приказал
лифту доставить меня туда.
Из лифта я вышел в пышно декорированный коридор, с восхитительными
скульптурами со всей галактики, и наконец, оказался перед большой резной
дверью ручной работы, из крепкого дорадузского дерева.
- Кто там? - раздался голос Хита, когда система охраны известила
его о моем присутствии.
- Леонардо, - ответил я.
Мгновение спустя дверь бесшумно вдвинулась в стену, и я вошел в
роскошно обставленную комнату. Хит поднялся с облегающего фигуру кресла
и направился ко мне по плюшевому ковру.
- Выглядите вы еще хуже, чем утром, - заметил он. - Проходите и
садитесь.
- Спасибо, - сказал я, подходя к дивану, который плавал в
нескольких дюймах над полом.
- С вами все в порядке? - спросил он заботливо. - Ваш цвет стал еще
темнее.
- Это оттенок стыда.
- Неужели?
Я кивнул.
- Я пришел, чтобы сказать вам то, что вы хотели.

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ НАШЕЛ
19
Я в жизни не чувствовал более отчаянного голода.
Сознание постепенно возвращалось, и я вспомнил, что нахожусь в камере
глубокого сна. Я открыл глаза, заморгал от режущего яркого света,
попытался шевельнуться, поморщился от боли и замер совершенно
неподвижно, считая про себя до трехсот. Боль отступила, но тело еще
плохо двигалось. Я сел, с трудом перекинул ноги через край модуля и
попытался встать.
Хит сидел на краю другого модуля, обычно аккуратно приглаженные волосы
были дико встрепаны, лицо выражало растерянность. Он размял руки,
прислушиваясь к ощущениям, потом осторожно спустил ноги на пол.
- С добрым утром, Леонардо, - сказал он, только тут заметив меня. -
Как самочувствие?
- Голодное, - ответил я.
- Еще бы, - ответил он. - Вы тридцать дней не ели.
- А как вы, друг Валентин? - осведомился я.
- Умираю, есть хочу!
Хит направился в камбуз, стеная при каждом движении непослушных мышц, я
затрусил следом, стараясь не обращать внимания на острую боль в спине.
- Ооох! Отлежал все на свете, - пожаловался он.
Мы добрались до камбуза и заказали еду, потом уселись за маленький
столик и несколько минут в полном молчании жадно поглощали. Наконец Хит
откинулся в кресле и блаженно вздохнул.
- Уффф... Хорошо! Я так наелся, что не против снова залечь в
глубокий сон, и подремать, пока все переварится.
- В этом нет необходимости, друг Валентин, - сказал я. -
Человеческий организм переваривает пищу за...
- Я пошутил, Леонардо, - прервал он.
- А, - сказал я и добавил, не желая обижать его: - Было очень
смешно.
- Спасибо, - поморщился он.
- Не стоит благодарности, друг Валентин.
- А знаете, - сказал Хит, - я раньше думал, почему бы не положить
сотню кредитов в банк на восемь или девять процентов, или даже на два,
коли на то пошло - и проспать пару столетий глубоким сном. Проснешься
самым богатым человеком на свете.
Он скроил гримасу.
- Потом я проспал всего месяц и понял, что можно умереть с голоду
меньше, чем за год. Между полным выключением всех систем организма и
замедлением их до минимума - огромная разница.
- Кроме того, Олигархия издала декрет о замораживании вкладов на то
время, пока инвестор находится в глубоком сне, - заметил я. - Вот почему
процесс глубокого сна стал государственной монополией: каждая камера
должна быть запрограммирована, чтобы сообщать срок сна пользователя
компьютеру Казначейства на Делуросе.
- Но это относительно новое правило, - ответил он. - При
республике, да и при Демократии такого не было, а глубокий сон
практикуется уже почти две с половиной тысячи лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82