– Не знаю, как он уцелел. Я бы на его месте не выдержал.– Так он что же, не человек? – спросил другой голос. Его обладатель был бесспорно лыс, как коренной обитатель Кносса.– Спросите биологов, – сказал высокий. – Но горючего у него не хватило бы даже до ближайшей планеты.– Там была планета? – спросил третий голос, принадлежавший непонятно кому.– Да, – сказал высокий. Но слишком далеко. И ни одного корабля поблизости.– А что это была за планета? – не унимался третий. – Она есть в плане?– Нет, – сказал высокий. – Я вышел в пространство случайно. Мне показалось, что-то должно случиться.– Погодите, – сказал лысый. – Вы отдаете себе отчет, чем рисковали?– Вам следовало там задержаться, – укоризненно сказал третий. – А вы даже не выяснили, что это за планета.– Там не было ничего интересного.– Тогда что же он делал?– Кораблекрушение, – сказал высокий. – Видимо, у них отказал инвертор.– А где остальные? Погибли?– Необязательно, – сказал высокий. – Если инвертор отказал вне пространства, их могло разбросать по всей вселенной.– Зачем спорить? – сказал лысый. – Он сам все расскажет.– Если мы его поймем.– У нас есть лингвистическое оборудование.– Все-таки мне не нравится, что мы там не остановились, – сказал третий.Пока они так переругивались, человек окончательно очнулся и привел себя в порядок. Версия высокого его устраивала. За высокого он был спокоен. Лысый тоже не внушал подозрения. Разве что третий.Он снова прислушался к разговору в рубке, и вовремя.– Пойду посмотрю, как он там. Вдруг очнулся.– Напрасно потеряете время.– Я с вами, – сказал третий.Человек мысленно следил за тем, как они, покинув рубку, идут к нему сквозь лабиринт коридоров.Это были настоящие люди. Но он немного ошибся. Вошедший первым действительно был невысоким и головастым, но голова его была покрыта буйной вьющейся растительностью, прямо-таки шевелюрой. Однако человек продолжал воспринимать его лысым, вроде шара из папье-маше. Второй был обыкновенный, ничем не примечательный.Человек внимательно смотрел на них, оценивая ситуацию. Впрочем, план ему уже подсказали. Он встал и пошел им навстречу.– Здравствуйте, – сказал он, подбирая слова. – Если бы не вы…– Так вы все таки человек? – обрадовался второй.Слово «человек» прозвучало вслух совсем по-другому, чем он привык произносить его мысленно. Это было уже не имя; обычное слово, каких тысячи.– Человек… – сказал он, которого спасли они. – Но если бы не вы…– Благодарите Бабича, – сказал головастый. – Нашего вахтенного.– Как вы там оказались? – спросил второй.– Авария при гиперпереходе, – объяснил человек, которого они спасли.– У нас полетел инвертор.– Боже,– сказал второй.– Какой ужас!– А ваши товарищи?– Не знаю, – сказал спасенный человек. – Понятия не имею, где они сейчас.– Какой ужас! – повторил второй. Теперь он не внушал опасений. Вся его подозрительность улетучивалась, как дымовая завеса в вакууме.– Кто-нибудь из них мог оказаться поблизости, – сказал спасенный. – Вы заметили место?– Нет, – сказал головастый. – Мы сами попали туда чисто случайно. На Бабича снизошло откровение.– Но у вас сохранились какие-нибудь записи?– Записи? – переспросил головастый. – Видимо, да. В бортжурнале.– А что у вас за журнал?Головастый пожал плечами.– Обычный кристаллический бортжурнал– Хорошо, – сказал спасенный. – Где он?Когда они появились в рубке, высокий вахтенный уже шел навстречу, протягивая руку для приветствия.– Николай Бабич, штурман.Спасенный почувствовал смущение.– Фамилия моих родителей была Синяевы, – сказал он. – Иногда мать называла меня Сашей… И… профессия. Я… инструктор. Я учу других летать на ракетах.В серых глазах штурмана что-то мелькнуло, что-то похожее на удовлетворение.– Значит, пилот. Так и запишем. Александр Синяев, пилот-инструктор.– Извините, – сказал головастый. – Совершенно забыл представиться. Монин, тоже Александр. А это Анатолий Толейко, руководитель научной группы.Все обменялись рукопожатиями.– Наш корабль называется «Земляника», – сказал головастый тезка спасенного пилота-инструктора и вопросительно на него посмотрел.– Я с одного старого звездолета, – сказал спасенный пилот. – Вряд ли вы о нем слышали.– У них взорвался двигатель, – объяснил руководитель научной группы Анатолий Толейко. – Неизвестно, что с остальными. Мы должны просмотреть запись.– Там никого не было, – сказал штурман Бабич.– На всякий случай.– Как хотите.Экраны в рубке на миг погасли, но тут же вспыхнули снова, сменив рисунок неба.Созвездия в экранах были видны совершенно отчетливо, так что спасенный беспокоился не напрасно. В глубине маячил едва заметный серп Дилавэра. А совсем рядом, в каких-нибудь ста метрах от передатчика, в пустоте плавал он.Да, он стоял сейчас в рубке управления чужого звездолета, но одновременно сидел в тесной кабине «Гнома», и терял сознание, и его подтаскивали мощными магнитами к отвесной громадине корабля, к расширяющемуся приемному отверстию, и несли на спине по бесконечным металлическим коридорам, и корабль снова уходил из пространства, и от всех ощущений, сопутствующих переходу, остались лишь полная остановка времени, оцепенение, да шум чужих голосов где-то внутри.– Вы все видели сами, – сказал штурман Бабич. – Там никого не было.– Придется исследовать запись более тщательно, – сказал головастый Монин. – На проекторах.Он взял прозрачный кубик из рук Бабича и передал спасенному пилоту.Перед тем как вернуть кристалл, пилот Александр Синяев подбросил его на ладони. Он напоминал обычный пищевой концентрат. К сожалению, это было чисто внешнее сходство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23