Надо закрывать больницу на санобработку - тут
и вошь платяная, и чесотка!" Но никто не двинулся им помогать. Девчушка
и мужик, водитель "скорой", застряли в проходе, давясь от вони и боясь
сами мешка, который сотрясался навзрыд звериным, будто рев, хрипом. Ох-
рана, услышав про чесотку, уж не зевала - и кинулись перекрывать выход,
чтобы скоропомощные теперь не сбежали, бросив мешок. "Да вы что, ребята,
что вы делаете?!" н вскричала девчушка, понимая, что происходит, и ста-
новясь вдруг от навернувшихся жалких слезок пылающе живой и красивой.
"Не выпустим, пускай сначала врач осмотрит, а то и назад поедете. Не,
ты гляди, Вань, на эту снегурочку, еще орет! Не нравится ей, тогда про-
валивай, нужны нам такие подарки!" "Суки вы, вон морды нажрали, ребята в
Чечне погибают, а вы подъедаетесь на больничных харчах!" - ожил крикли-
во, вступаясь за свою врачиху, пожилой водитель, у которого из-под кро-
личьей драной шапки торчали грязные волосья, похожие на петушиный масле-
ный загривок...
Стали орать, ненавидя друг дружку. Дежурный доктор, которого вызвали
в приемное, не спешил. Когда же он явился, охрана тихонько посторони-
лась, будто выстроилась в рядок, так как все были виноватые и пьяные.
Доктор даже не подошел к хрипящему мешку, чтобы осмотреть. Глядя брезг-
ливо на девчушку, он выслушивал долго ее показания, придираясь и переби-
вая, а то и грозя, что куда-то будет звонить и докладывать. Выяснилось,
что привезли его с Лужников, где "скорую" вызвала сама рыночная охрана,
на что больничные заржали, зная понаслышке, какие в Лужниках порядки. "С
чем вы его сдаете?" н в какой раз требовал доктор повторить. "Обмороже-
ние",н твердила девчушка, прячась от его взгляда. Все стояли подальше от
каталки, которую не руками н сапогами охранники забили в угол и глазели.
"Какое обморожение, девушка, конечностей или трупа?" "Прекратите, он ды-
шит, он живой..." "Хорошо, но вы говорите про множественные ушибы лица,
а если есть и черепная травма - что прикажете с ним делать? Вы отдаете
себе отчет, девушка, что у нас другой профиль?" "Да это лужниковские не-
бось доигрались, а как страшно стало, что убили, вызвали "скорую", чтобы
поскорей его сбагрить. Вот и обморожение, а эта дурочка поверила!" - не
утерпел, высказал охранник. Вплыла тут в приемное, зевая, тощая меди-
цинская сестра, которая обиделась на всех и плаксиво гундосила: "А поче-
му к нам всех этих бомжей везут, я не знаю. Зачем тут охрана, ну зачем
этих бомжей впускают? Сегодня праздник, девушка, понимаете, а вы его
портите, я не знаю".
"Хорошо, давайте по-хорошему... Я подписываю наряд, и езжайте на все
четыре стороны, но этого, не сочтите за труд, подбросьте куда-нибудь до
Бережковской набережной, и будем считать вопрос исчерпанным". "Нет, я
отказываюсь, это же человек!" "Человек?!" "Что-о, челове-е-ек?" "Не,
глянь, а нас за людей не считает!" "Девушка, я не знаю, да вы сами не
человек!" "Какой такой человек, что это за разговоры, да кто вы такая?!
Охрана! Охрана!" "Человек, а ты говно его нюхала, этого человека? Нра-
вится, тогда и бери себе!"
Вдруг уничтожилось, остановилось глухо время, пожрала воздух удушли-
вая, воняющая одним мешком пустота. Все кончилось, и нечего было кри-
чать. Доктор ходил еще звонить на станцию, требовать, но ничего не до-
бился и скоро прибежал, серьезный и чужой, прокричав, чтобы бригаду от-
пускали.
Каталку затащили на санобработку в подсобную комнатушку, где торчало
только корыто ванны и все было обложено до потолка скользким кафелем.
Девчушка исчезла, но бродил по приемному водитель, будто потерянный,
выпрашивая под конец униженно у охранников какой-нибудь растворчик от
вшей, чтобы побрызгать в кузове. Охранники его не замечали, даже не от-
вечали, молча опять пьянея, шатаясь по приемному без дела. От нечего де-
лать подняли на ноги санитарку и загуляли.
Так мешок пролежал еще час на санобработке - баба побоялась, что ни-
кого в приемном нет и что указаний никаких от докторов не поступало, и
потому спряталась в комнате отдыха, сидя на кушетке без сна. Приемное
потихоньку заванивало. В часу втором привезли на "скорой" больного с ап-
пендицитом, и доктор, выйдя на осмотр и обнаружив вонь, сказал, чтобы
охрана что-то сделала,н довольно уж тот побыл в тепле, пора и честь
знать. Охранники, которым не хотелось возиться, поступили так, как выку-
ривали порой и отсыпающихся пьяных,н настежь распахнули окна. Мешок все
хрипел. Мороз сковал комнатку, и сколько-то прошло времени, даже мешок
тот из полиэтилена, чудилось, оледенел. Доктор звонил, проверяя, но об-
наружилось, что мешок все еще присутствует в больнице и сам от холода не
ушел. Мороз-то ихнему брату что кожа, и доктор всерьез распорядился,
чтоб охрана прекратила пьянствовать и подняла его, и вытолкала прочь.
Охранники не держались, только одного стоячего, полутрезвого и отыскали,
передав распоряжение дежурного: что больной отказался от больницы, что
больной встал и пошагал домой - отказался, ушел, сбежал. Возни с этим
гражданином никому не хотелось, так что ничего не осталось пареньку, как
собой рисковать.
Охрана тут крепко боялась вшей, случаи были, когда вши на охранников
перебегали, и только страх, что пьянствовали, толкнул паренька все ис-
полнять. Боясь притронуться к заразному мешку, сам не дыша от натекшего
в санобработку холода, он взял швабру и орудуя ею, как палкой, как пи-
кой, принялся его колоть да выколачивать, чтобы встал. Мешок хрипел чуть
сильней от тычков и ударов, и нога, которая торчала, мучительно ползла и
свешивалась с каталки, но стоило пареньку отдохнуть - уползала опять,
будто на пружинке.
1 2 3 4