..Через два дня крытая полотном арба, скрипя двумя своими огромными колесами, увезла почтенную Ибодат в Бухару. Там приезжая остановилась в доме своей сестры.
Через четверо суток, как было известно в доме Мирзо Акрама, Ибодат предполагала выехать в обратный путь. Обычно Мирзо Акрам в таких случаях посылал за женой кого-либо из своих слуг. Но на сей раз он собирался поехать за женой в Бухару сам...
Этим утром он не так, как обычно, а очень хорошо, даже ласково разговаривал с Рисолят и с Зеби, пошучивал, улыбался. С ними вместе позавтракал в комнате Рисолят.
— Зеби, миленькая, я сегодня еду. Давай я свожу тебя в город, хочешь? — сказал он, поглаживая свою дочь по голове, по плечам.
Зеби с тех пор, как «узнала свой ум», не помнила, чтобы отец был так приветлив к ней, так добр. Восторженно глядя на отца, смеясь, радуясь, как могут радоваться лишь дети, она расшалилась, но отец все улыбался, и, счастливая, она подумала: «Все-таки какой он хороший, вот же как любит меня!»
А у Рисолят, охваченной чувством благодарности, даже слезы навернулись на глаза от радости. Сердце пело: «Неужели опять вернулось время моего счастья?» Женщина готова была поверить в благорасположение мужа к ней — и стоит ли гадать, почему? «Вот сейчас он смотрит на мое лицо с прежней любовью,— значит, любовь его никуда не ушла!»
— Хоть бы вы правда порадовали так нашу дочь, отец! — утерев рукавом слезы, вымолвила Рисолят. Ведь ей четырнадцать лет, а она до сих пор не видела города!.. Зеби, миленькая, встань, обними отца, поцелуй, скажи: да-да, повезите меня в крытой арбе в город, покажите мне нашу благословенную Бухару, краше которой нет в мире... Дайте мне погулять по ней!..
Девочка обняла своими нежными руками шею отца, поцеловала его в заросшее жесткими волосами лицо, была в своем счастье очаровательна, как весенний цветок.
— Да,— сказал Мирзо Акрам,— приготовь ее к отъезду.
Рисолят быстро согрела в медном кувшине воды, вымыла с кислым молоком голову Зеби, расчесала ее волосы, заплела их в тоненькие косички. Вынула из сундука и надела на девочку белое шелковое платье, зеленую бархатную жилетку, расшитую золотом плосковерхую тюбетейку. Набросила на голову, на плечи дочки новую девичью паранджу...
Мирзо Акрам велел запрячь в арбу доброго, спокойного копя и, когда арба была застлана коврами и пуховыми подушками, кряхтя вскарабкался на нее. Рядом с ним Рисолят усадила, милую доченьку, возчик, сидя верхом на коне, упершись босыми ступнями в оглобли, тронул двухколесную колымагу с места, и дорога, пыля, медленно потекла назад.
Если бы несчастная Рисолят знала... если бы она только знала!.. Она скорее согласилась бы на скоропостижную смерть — и свою и родной своей дочери...
Младшая сестра почтенной Ибодат была замужем за настоятелем одной из трехсот шестидесяти мечетей Бухары. В квартале Цои-Остона у настоятеля был дом с чистым, вымощенным кирпичом двориком. Когда арба Мирзо Акрама остановилась у дома, послышались голоса приветствий: Ибодат, ее сестра, их бабушка, тетушки приняли Зеби с шумной радостью, какой Зеби совсем не ожидала
и которой была весьма удивлена. Родственницы потащили девочку на женскую половину. Из сладкоречивых уст женщин Зеби впервые услышала похвалы своей красоте и хорошим манерам, узнала, что она не только благовоспитанна, но и умна, и достойна общего внимания. На скатерку перед ней родственницы выложили разные сорта сладкой бухарской халвы, высыпали горку забота — блестящих кристаллов сахара, леденцов.
Зеби очень понравилась ее тетушка — щеголеватая, резвая женщина, взявшаяся поиграть для девочки на двух- струнке, весело шутившая с нею. Она то и дело пощупывала Зеби то бока, то грудь, раскрывала ворот ее платья, весело приговаривала: «Твое тельце, Зеби, как персик, с которого снята кожица, нежнее я, кажется, не видела. Вся ты, миленькая, как конфетка...»
Заботливо и с добрыми пожеланиями родственницы уложили счастливую девочку спать...
На другой день Мирзо Акрам пошел на большую дворцовую площадь, как и в других больших городах Востока называемую Регистан, и с час похаживал перед воротами крепости. Прежде чем вести свой «подарок» в палаты к эмиру, Мирзо Акрам хотел увидеть кого-либо из знакомых чиновников, разузнать, какова обстановка во дворце цитадели, какое настроение у нового эмира. Не изменился ли характер Абдул Ахада с тех пор, как он стал властителем всего эмирата? Не дай бог, если он решил предать забвению свои прежние развлечения и вдруг да не одобрил бы красивый жест Мирзо-кори, не принял бы от него живой подарок, да еще осрамил бы дарителя, как в том печальном случае с перепелкой!
Даже сами высокие стены цитадели внушали робость каждому, кто приближался к воротам крепости. Но в эти дни за ворота стремились проникнуть, чтобы быть принятым эмиром, положить к его ногам богатые подарки, десятки богатеев — купцов, торговцев, барышников,„ростовщиков, провинциальных и столичных чиновников. Их великолепные халаты из парчи и адреса, их белые, зеленые и синие тюрбаны поблескивали в лучах утреннего солнца. Их конюхи, слуги, стражники в отдалении, по углам площади, по краям ее, придерживали сильных коней со сверкающей разноцветными каменьями амуницией, с переметными сумами и мешками, туго набитыми всякими ценностями, золотом, серебром. Кони и все, чем они были
навьючены, предназначались в дар эмиру — от богачей, обладателей всех чинов и степеней. Вот уже месяц, со дня восшествия на трон нового эмира, можно было каждодневно увидеть на площади такое зрелище...
Мирзо Акрам высматривал в этой толпе знакомых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146