В данный момент он предпочитал молчать.
Дэниел и женщины подчинились. Они без слов согласились вручить свои судьбы в искусственные руки Освальдо Мгоабе.
Маяк Меркурия яркой точкой светился на индикаторе скиттера.
Сама планета превратилась в огромный диск. Стали различимы детали на ее поверхности. Но угол наклона траектории был таким, что планета казалась лишь черной двумерной картинкой.
Сначала Меркурий напоминал яблочко мишени на фоне яркого солнечного диска. Оба диска увеличивались в размерах, но более близкая планета закрывала все большую часть солнца. Через несколько минут из-за края планеты была видна только солнечная корона — дух захватывало от вида геометрически правильного абсолютно черного диска, окруженного пляшущими языками пламени.
Затем Меркурий заслонил собой и корону. Корабль вошел в тень планеты.
Сообщения от исследовательской станции бежали по экрану пульта управления. Освальдо Мгоабе молча вводил ответы при помощи клавиатуры.
Дэниел посмотрел на остальных. Ему было хорошо видно лицо сидящей рядом Лидии. Ее глаза широко раскрылись, зрачки расширились и блестели, как будто она приняла несколько
Г таблеток, но Дэниел знал, что это результат полумрака в рубке и того, что Меркурий заслонил собою яркий солнечный диск. Он догадывался, что восхищенное выражение ее лица — реакция на великолепную картину, открывшуюся перед их глазами, а не отклик на озарение, посетившее ее разум и душу.
Странно, но он почувствовал сексуальное возбуждение. Если бы они с Лидией были одни, то он обнял бы ее. Он протянул руку к девушке, но тут же отдернул ее. Присутствие Товак усложняло дело, хотя она могла бы присоединиться к ним, если бы все трое захотели. Дэниел почувствовал сильную досаду, что присутствие Мгоабе делало это невозможным.
Товак и Лидия уже очень давно были вместе. Они могли отбросить друг перед другом все защитные барьеры, уверенные, что в минуту полной откровенности будут в безопасности рядом с подругой. Допуск Дэниела в эту эмоциональную связь потребовал от них огромного мужества. Но это вторжение разрушило его собственные эмоциональные барьеры, привело вместе с обнажением его восстановленного тела к обнажению его израненной души.
Никто из них — ни Лидия, ни Товак, ни сам Дэниел — не мог опустить барьеры перед Освальдо Мгоабе и сказать ему: «Мое тело и моя душа открыты для вас. Я беззащитен перед вами. Вы можете причинить мне боль, но верю, не сделаете этого».
— Будьте внимательны — держитесь крепче!
Предупреждение Мгоабе прервало размышления Дэниела.
«Интересно, чем были заняты мысли Товак и Лидии все это время?» —-подумал он, прежде чем вернуться к действительности.
— Мы направляемся к станции, — сказал Мгоабе и взялся за рукоятки управления. Дэниел ощутил перегрузку, вызванную маневрами скиттера, беспокоясь, как переносят ее Лидия и Товак.
Когда они вошли в тень Меркурия, носовой экран скиттера опять стал прозрачным. Планета перед ними — или под ними — из огромного диска, занимавшего большую часть неба, превратилась в подобие черного покрывала, закрывшего обзор. Затем стали видны детали поверхности планеты — смутные очертания кратеров и редких гребней, едва видимые в слабом свете далеких звезд.
Мгоабе резко бросил скиттер вниз, выровнял судно на высоте нескольких километров над покрытой кратерами поверхностью планеты и направил его на восток. Индикатор показывал, что маяк станции находится прямо по курсу.
— На станции нам надо будет выйти из корабля. Они предупреждены о нашем прибытии. Они знают, что нам нужно, и займутся скитте-ром во время нашей экспедиции.
— Послушайте, Освальдо, — сказал Дэниел. — Вы получили всю информацию о нас троих, а мы о вас ничего не знаем. Почему бы не воспользоваться временем, пока мы приближаемся к станции, и не рассказать о себе правду?
Мгоабе громко рассмеялся. Дэниел старался не обращать внимания на нотки презрения в его смехе.
Мгоабе кивнул, не отрывая взгляда от экрана и рук от рычажков управления.
— Прежде чем стать чиновником, я был пилотом. Без этого я никогда не сделал бы карьеры.
Он поднял вверх обе руки ладонями к себе, так что Дэниел мог видеть их.
— Если бы не это, то сейчас я был бы лучшим пилотом скиттера. Самым лучшим, — он театрально вздохнул. — Наверное, судьбой мне уготована канцелярская работа и мое превращение в чиновника было неизбежным.
На мгновение он повернулся лицом к остальным и сказал:
— Но вот я опять здесь, в космосе, за пультом управления! В конце концов я победил!
— Что случилось с вашими руками? — спросила Товак.
Она сидела рядом с Мгоабе и говорила негромко, но в рубке стояла тишина, и остальные услышали ее вопрос.
— Я лишился их, — сказал Мгоабе. — Они остались где-то там.
Он указал вниз, на палубу скиттера, скользившего над поверхностью Меркурия. «Там» обозначало планету, а не корабль.
— Они остались там. Не думаю, что когда-нибудь их найдут. Вряд ли их даже узнают. Но они где-то на Меркурии. Мы здесь увидим чудесные картины. Смотрите: горизонт! Граница дня и ночи! Видите этот продолговатый блестящий объект? Это и есть станция. Она движется вместе с Солнцем. Самая большая машина на гусеничном ходу из всех когда-либо построенных. Мы опустимся на ее крышу. Вам понравится, командир. Я знаю ее всю жизнь. Всю мою жизнь.
Он широко улыбнулся.
— Она моя старшая сестра.
Двигатели вездехода умолкли за несколько километров до цели. Командир повернулся к пассажирам.
— Я не могу двигаться дальше. Почва здесь ненадежная. Мы можем провалиться и застрять, и тогда за нами придется высылать другой вездеход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92