— Вы видите?
Я достал из хурджина бинокль и посмотрел в ту сторону, куда он показывал. Там, среди песков, видно было какое-то движение. Толпа людей, растянувшаяся на большое расстояние, беспорядочно двигалась в нашу сторону. Можно было даже различить детей, сидевших, сгорбясь, на верблюдах. «Наверно, беженцы», — предположил я и, решив проверить мужество Чакан-батыра, сказал:
— Движется большая группа всадников. Хорошо, если это не большевики. Свернем с дороги?
Чакан-батыр или понял уже, кто эти люди, или хотел показать, что ничего не боится. Гордо вскинув голову, он возразил:
— От беды не убежишь. Вы спускайтесь вниз. А мы сейчас разведаем, что там такое, и вернемся.
С этими словами он сильно хлестнул плетью коня.
Немного погодя и мы спустились с бархана и поскакали вперед. Я не ошибся: это действительно оказались беженцы. Но они шли строем, как настоящее войско. Когда мы подъехали к ним, первые ряды беженцев уже достигли колодца. Поднялся невообразимый шум. Женщины, мужчины, дети, вьючный и домашний скот — все сгрудилось вокруг колодца. Стоял такой крик, что невозможно было расслышать друг друга. Тучный вожатый, с толстой палкой в руках, то и дело грозно понукал людей. Но никто не слушал его угроз; особенно оборванные, забрызганные грязью дети, толкая друг друга, плача и крича, рвались к колодцу. Наконец старик вожатый приказал людям:
— Отведите верблюдов во-он в ту низину... Там и сбросьте с них груз!
К этому времени подоспела новая группа беженцев. Старик направил их туда же. Мы раскинули свой бивак
невдалеке от колодца. С наступлением сумерек снова послышался звон верблюжьих колокольцев. Чакан-батыр сообщил, что прибыла еще одна группа беженцев. Меня удивляло: куда идут они в холодную зимнюю пору, покинув родные, обжитые места? Ведь до самой Хивы не было подходящего места, где можно было бы селиться. А до Хивы не меньше двух недель конного пути. Эти же люди в большинстве шли пешком, полуодетые, в лохмотьях. Если вдруг их застигнет такой мороз, какой был недавно, — ясное дело, им не протянуть и суток. Что же заставило их в такую пору пуститься в тяжелый путь?
Я пригласил на чай старейшин беженцев. Они пришли целой толпой. Просторная палатка вскоре наполнилась. Начавшись с взаимных приветствий, беседа постепенно перешла к тому, что волновало всех, от мала до велика. Мои собеседники оказались родом из соседних с Асхабадом аулов. Они рассказали, что решили бросить родные места и обосноваться подальше от орудийной пальбы, в песках Каракумов, чтобы дождаться здесь лучших времен, когда кончатся споры между большевиками и меньшевиками.
— Вы на чьей стороне — большевиков или меньшевиков? — спросил я.
Некоторое время гости молчали. Я тоже не произнес больше ни слова. Наконец невысокого роста старик, с головой, ушедшей в плечи, искоса посмотрел на меня и растянул губы в улыбке:
— Мула спросили: «Кто твой отец?» — «Конь — мой дядя», — ответил он. Что мы вам можем ответить, таксыр?.. Время быстро меняется. Неизвестно, чей ты подданный. Вчера хозяевами в стране были большевики. Сегодня у власти меньшевики. А завтра? Одному аллаху ведомо, кому завтра достанутся бразды правления!
Сидящий напротив меня толстый туркмен нахмурил густые брови и сказал:
— Э-э, валла, Таили... Ты не крути, говори прямо. Если бы большевиков не свергли, разве покинули бы мы родные места? Разве не меньшевики обрекли нас на такое несчастье?
Старик одобрительно кивнул головой:
— Это тоже верно, Балкан-палван...
Балкан-палван удовлетворенно кашлянул и повернулся в мою сторону:
— Мы, таксыр, не знаем, как живется в ваших краях... Но в наших местах счастье дайханина-труже-ника — в земле. Не даст земля урожая, и дайханин может умереть с голоду. А урожай зависит от воды. Воды же всегда недостает. Она — самый ходовой товар. Есть у тебя вода — для тебя открыты все двери. Поэтому все споры у нас — из-за воды. А ведь в каждом ауле сидят хозяева — один, другой богатый бай. Почти вся вода — в их руках. Бедняк дайханин круглый год роется в земле. Много пота проливает. А плоды его тяжелого труда достаются алчным баям. Что делать? Кому жаловаться? Где мы только не были! Побывали с поклоном у всех чиновников белого царя. Никто из них не помог нам. И вот, слава аллаху, все, что мы просили у неба, вдруг обрели на земле... Пришел человек большевиков и сказал: «Надо раздать землю и воду по хозяйствам». Нам этого только и нужно было. Дайханин нашел опору. «Пес, нашедший опору, победит волка», — говорят в народе. Начали мы прижимать наших баев. Но — вот беда! — недолгой оказалась жизнь большевиков. Все вдруг переменилось. Пришли меньшевики... Алчные баи снова обрели силу. Бедняк снова оказался под пятой. Опять начались притеснения. ..
Балкан-палван глубоко вздохнул и, пристально глядя на меня, добавил:
— Теперь у народа одна надежда — на большевиков. .. Если они вернутся, все сидящие здесь возблагодарят аллаха!
Со всех сторон послышались одобрительные возгласы. Выступив вперед, в разговор вмешался Чакан-батыр:
— А что, если большевики, вытащив вас из огня, кинут в ледяную воду?
— Ха! — прочесав пухлыми пальцами свою густую бороду, насмешливо улыбнулся Балкан-палван. — Ты своими глазами видел большевиков?
— Видел.
— Где?
— В Турткуле.
— Ну и какие это люди?
— Да просто скопище безбожников... Балкан-палван сердито посмотрел на Чакана:
— Религию сюда не вмешивайте. Сейчас о религии спора нет, тяжба идет за свое добро. Большевики—такие же обездоленные, как и мы. Вон брат того, что сидит в углу, — тоже большевик. Такой же бедняк, как и мы сами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126