Затем
снова взял в руки пиалу и задумался, словно потерял нить рассказа.
Старик говорил правду. Действительно, приезд в Кабул русской военной миссии во главе с генералом Столетовым настолько вскружил голову Шер Али-хану, что эмир, желая угодить русским, не принял наших предложений, и правительство Великобритании было вынуждено перейти к решительным мерам, чтобы защитить свои интересы... Все это была правда. Но меня удивило одно: когда старик говорил о нас, он совершенно менялся, лицо его наливалось кровью, словно он вспоминал о своем злейшем враге. Я спросил его:
— Видно, эмир думал, что русские лучше англичан? Старик насупил брови, будто услышал что-то обидное, и ответил хмуро:
— Гм, англичане... Англичане — наши извечные враги. Сколько раз они обрушивали беду на наши головы. Сжигали наши селения и города. Топтали нашу честь. Хотели отнять и достояние наше, и жизнь. Пока осел не покричит, не успокоится. Так и англичане. Если они не воюют, они не знают покоя. — Старик завернул кверху широкую штанину и, показывая свои волосатые щиколотки, продолжал с прежним жаром: — Вот, видите след? Сюда попала пуля. В битве под Джелалабадом. Английская пуля! Слава богу, мне еще повезло. Разве сочтете всех, кто пал жертвой от их руки, помутился разумом, ослеп на всю жизнь? Когда началась война, мне было ровно тридцать лет. Сейчас мне семьдесят без одного. Значит, сколько прошло? А смотрите, след от пули не прошел до сих пор. Но телесная рана — это еще ничто. Есть раны сердца. Англичане ранили наши сердца, оставили огненный след в наших душах. А след, оставленный в душе, никогда не исчезнет, будет переходить из поколения в поколение...
Старик распалялся все больше. Я понял, что он не скоро успокоится, и постарался привлечь его внимание к другому:
Удалось эмиру в конце концов уехать в Россию?
Старик перевел дыхание и, глубоко вздохнув, ответил:
— Нет, не удалось... Белый царь не согласился. Стоять ему торчком в гробу! Подлый человек, отрекся от своего слова. Эмир еще оказался справедливым. Не тронул людей белого царя, всех вежливо отправил назад,
Я, на худой конец, хоть генерала повесил бы, показал бы, как отказываться от своего слова. Нет, эмир не отвратил своего лица ни от кого из них. Напротив, оставил при себе их доктора. Звали его Явор-саиб. Это был лучший из людей. Он хорошо лечил эмира. Но, как говорится, от смерти лекарства нет. Не смог Явор-саиб заставить отступить смерть.
— Что же, эмир скончался в Мазари-Шерифе?
— Да, здесь скончался. Очень переживал, что его обманули. Умер, не достигнув цели. Говорил: «Англичане хотят лишить нас чести. Если не дадим им отпора, не сможем жить спокойно». Да не вышло... Краток оказался срок его жизни. Болел сильно, все время кашлял. Болезнь и свела его в могилу. А Явор-саиб много потрудился, целый месяц не отходил от эмира. Но смерть взяла верх. Да пребудет светлым его ложе!
Я знал о пребывании Шер Али-хана в Мазари-Шерифе. Читал и книгу доктора Яворского, который сыграл видную роль, насаждая русское влияние в Афганистане. Читал о том, как он лечил эмира. Правительство царя, разумеется, вовсе не собиралось помогать Шер Али-хану. Русские хотели только, действуя в Афганистане, прощупать англичан, — если, мол, не пойдете на уступки в европейской политике, мы найдем способ наступить вам на любимую мозоль. Они действительно в считанные месяцы сумели завоевать в Кабуле большой авторитет. Склонили на свою сторону Шер Али-хана, который хотел воспользоваться соперничеством России и Великобритании на Востоке. Протянув руку дружбы русским, он надеялся набить себе цену и предъявить нам новые требования. Эмир, разумеется, знал, что тогдашний генерал-губернатор Туркестана, генерал Кауфман, не явится немедленно к нему на помощь. Просто хотел, опираясь на русских, угрожать нам, доказать свою независимость от нас. Но наши не придали значения пустым угрозам, напротив, поведение эмира послужило для нас поводом перейти к решительным действиям. Воспользовавшись удобным моментом, надо было или поставить Шер Али-хана на колени, или добиться, чтобы он сошел с политической арены и чтобы бразды правления перешли к такому человеку, которого можно будет приручить. Тяже-
лая война, продолжавшаяся целый год, оправдала наши надежды. Усилия не пропали даром. Правда, мы потеряли несколько отрядов, но в основном — индусов. Зато переломили хребет Шер Али-хану и основательно подорвали престиж русских в Афганистане.
Я постарался перевести разговор в нужное мне русло:
— А говорят, новый царь русских, Лейлин (я нарочно неправильно назвал его), сказал, что окажет Афганистану любую помощь, какую тот попросит. Может быть, он сдержит свое слово?
Старик промолчал. В разговор вступил крошечный человечек, сидевший рядом, вобрав голову в плечи:
— А мы слышали, что Лейлин — не царь. А такой же бедняк, как и мы. Будто бы он старается сделать неимущего человеком. Все богатства страны отдать народу.
— От кого ты слышал?
— Ай, наши разговоры —это базарные слухи... Все люди так говорят... Один аллах знает, правда это или ложь.
Купец Бабаджан отозвался насмешливо:
— Правда, правда... Ляг брюхом в воду, чтобы смягчить его. Не то подарок Лейлина в кишках застрянет.
Все замолчали.
Бабаджан продолжал, теперь уже сердито:
— Эх вы, глупцы... Знаете, кто такой Лейлин? Мулла большевиков. А большевики, вы думаете, будут вам покровительствовать? Как бы они не отобрали и того, что вы сейчас имеете.
Крошечный человечек горько улыбнулся:
— Отберут, если что-нибудь найдут! Старик добавил:
— Купец за себя боится!
Невдалеке послышался лай собак, конский топот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126