За чаем беседа пошла живее. Но, к
сожалению, нам не удалось обстоятельно обменяться мнениями, — пришел младший брат Музаффар-хана. Оказалось, это он устраивал той, и он пригласил нас принять участие в торжестве. Я ответил, что мы не можем долго задерживаться и намерены вскоре продолжить путь. Музаффар-хан поддержал просьбу брата:
— Нет, нет... Приехав к тою и не отведав угощения, уезжать нельзя. Кроме того, у нас нынче здесь свой пача. Если вы хотите уехать, вам надо будет просить у него позволения.
— Кто же это?
— Кто он? Это вы узнаете, когда посетите той. Чтобы не обидеть хозяев дома, я принял приглашение. По дороге к дому брата Музаффар-хан рассказывал
про обычаи племени дуррани, с гордостью отмечая, что его соплеменники твердо придерживаются традиций и обрядов отцов. Я спросил у него в шутку, сколько нужно денег для женитьбы. Слегка улыбнувшись, он спросил:
— Что, вы собираетесь жениться?
— Я не прочь... Если примете, стану одним из ваших подданных.
— Нет, лучше вы примите нас в свое подданство. Если события пойдут и дальше так, от Афганистана не много останется.
Я промолчал. Впрочем, уже не оставалось времени, чтобы продолжать разговор, — мы подошли к месту тоя.
И во дворе и снаружи было полно народу, буквально яблоку упасть негде. Настроение приподнятое. В одном конце слышались песни, в другом — показывали свое искусство плясуны. Веселье било ключом.
Собравшиеся почтительно расступились, склонив головы в низком поклоне. Я не сводил глаз с Музаффар-хана. Он шел, гордо подняв голову, не обращая внимания на почтительные поклоны своих подданных. На его хмуром лице не видно было никаких признаков веселья, напротив, он, казалось, всем своим видом говорил окружающим: «Ниже склоняйте головы, сильнее сгибайте спины!»
В самом деле, посреди широкой террасы, устланной яркими коврами, на специально сооруженном троне важно восседал юноша лет восемнадцати. Ему предстояло
жениться, и, по старинному обычаю, в этот день он получал права султана. Как настоящий султан, он важно ответил на наше приветствие и небрежным жестом предложил садиться. Я едва не расхохотался. Но тут же, овладев собой, с серьезным видом прошел в глубь террасы.
Капитан Дейли, оказывается, прекрасно знал местные обычаи. От нашего имени он поздравил пачу и преподнес ему подарок —красивые настольные часы. Завел часы ключом, и вдруг послышалась музыка. Лицо пачи оживилось, окружающие вытаращили глаза от изумления. Чудесные звуки привели их в восторг. В этот момент подошел Шахрух с узелком в руках, накинул на наши плечи тонкие шелковые халаты, подпоясал нас шелковыми кушаками, на головы повязал шелковые чалмы. Затем он обратился к паче:
— Владыка вселенной!.. Гости просят твоего дозволения отправиться в путь. Дозволим ли им?
Пача обратился к окружающим его. Затем объявил свое решение:
— Пока не окончится той, выезжать из аула не дозволяется!
Все громко засмеялись. Засмеялся и Музаффар-хан. Он обратился к нам:
— Вы слышали, гости? Мы не смеем нарушить волю властителя вселенной. Вам придется провести эту ночь здесь.
Я еще никогда не присутствовал на афганском тое, поэтому не стал возражать и дал понять знаком, что подчиняюсь повелению.
Пача начал принимать «жалобщиков».
С криком подошли два джигита. Под мышкой у одного из них был большой петух. Второй тоже предъявлял свои права на петуха. Пача грозно прикрикнул на них:
— Замолчите! Что за шум?
Джигит с петухом под мышкой дрожащим голосом ответил:
— Властитель вселенной... Этот человек отнимает у меня петуха. Но даю слово, петух мой. Взгляните: другого петуха с таким большим гребешком не найдется во всей округе.
Второй джигит не соглашался:
— Нет, всесильный!.. Он лжет. Петух мой. Я узнаю
своего петуха по хвосту. Смотрите: у него хвост как у павлина.
Пача подал знак своему главному визирю:
— Пойди и разреши их спор!
Визирь поднялся и, подойдя к спорящим, с достоинством обратился к ним:
— Хо-оп... Ты узнаешь своего петуха по гребешку? А ты — по хвосту? .. Так?
Спорящие дружно закивали головами, подтверждая согласие. Визирь вытащил из-за пояса нож и, отрезав у петуха сначала хвост, а затем гребень, роздал их спорящим. Затем отдал туловище петуха одному из нукеров, приказав:
— Брось в котел!
Все громко захохотали. Рассмеялся и пача, объявив, что он доволен решением визиря.
Двое «сербазов» привели джигита со связанными за спиной руками и обратились к паче:
— Властитель вселенной! Близ Урузга произошло сражение с разбойниками-англичанами. Этот трус бежал без оглядки, едва заслышал гром пушек. Что с ним сделать?
Музаффар-хан, сидевший рядом со мной, потемнел как туча. Он почувствовал — слова «сербазов» направлены по моему адресу. Действительно, я невольно вздрогнул и покраснел, мое самолюбие было задето. Но ни одним движением я не выдал себя, напротив, осторожно дернув Музаффар-хана за полу халата, добродушно улыбнулся. Он понял мой знак и только кашлянул слегка.
Пача объявил свою волю:
— Бросить в зиндан! Тот, кто не дорожит честью родины, не может называться афганцем!
Публика бурно зааплодировала.
Музаффар-хан снова беспокойно откашлялся. Но тут поднялся визирь и успокоил собравшихся:
— Тихо! Прием жалоб закончен. Играйте, пляшите! Властитель вселенной желает отдохнуть.
Послышалась музыка, забили барабаны. Начались танцы. Шахрух бросал танцующим мелкие деньги. Вдруг один из «сербазов», уведших джигита, вернулся с отчаянным криком:
— Вай, караул! Изменник бежал! Ускакал на сером коне!
Пача гневно поднялся и повелел:
— На коней! Догоните его!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126