никогда наш путь не сойдется с путями азиатов или африканцев!
— Ого! Это уже что-то новое! — Я старался не менять тон, хотя глупые рассуждения Ричарда начинали меня раздращать. — На основании каких фактов вы пришли к таким глубоким выводам, уважаемый философ? Объясните!
— Объяснить нетрудно, — уверенно продолжал Ричард.— Мы называем азиатов варварами, а африканцев дикарями. Они тоже не питают к нам симпатии. Зовут нас палачами, грабителями. . . Как могут сойтись пути, если сердца бьются не в лад?
Мне очень хотелось осадить Ричарда. Но такой возможности не было. Наша автомашина карабкалась на холм. И вдруг, перевалив его, въехала в обширную, раскинувшуюся с юга на север зеленую долину. Стало легче на душе. После удручающих, мертвых песков свежая зелень долины показалась новым миром.
Рассекая долину надвое, по ней бежал арык с проточной водой. На берегу арыка виднелись кибитки и шалаши— должно быть, жилье переехавших на полевые работы дехкан. По обе стороны дороги в ярких лучах солнца поблескивали огромные арбузы.
Как только мы начали спускаться с холма, из шалаша, стоявшего неподалеку от моста через арык, торопливо выбежали двое военных. Размахивая руками, они направились наперерез нашей машине. Я мигнул Артуру и Джону и велел остановить машину. Высокий, тощий офицер, подойдя ближе, заговорил на ломаном английском языке.
По погонам я определил, что незнакомцы — русские офицеры. Как они сюда попали? Кто такие? Множество вопросов шевелилось в моей голове. Я ответил на родном языке, хотя по выговору чувствовалось, что офицер неважно знает английский:
— Чем могу служить, дорогие друзья?
Незнакомцы, видимо, не вполне поняли мой ответ. Высокий, тощий офицер на чистом французском языке спросил:
— Может быть, среди вас кто-нибудь знает французский?
Я выпрыгнул из машины и протянул руку:
— Давайте лучше поговорим по-русски.
Лица офицеров прояснились. Подошедший первым назвал себя. Он — штабс-капитан Герасимов, а его спутник—поручик Петросов. Я предложил им сигарет и спросил, каким образом они попали сюда. Герасимов, просительно посмотрев на меня, ответил:
— Если у вас есть время, уделите нам десяток минут. Мы бежали из кушкинского гарнизона. Слышали, что генерал Маллесон двигается с войсками на Асхабад. Мы идем к нему. Простите, с кем имею честь? ..
— Я — полковник Форстер. Один из помощников генерала Маллесона.
— О-о! Сам бог послал вас нам. Теперь мы вас не отпустим, господин полковник. Мы пришли к вам. — Штабс-капитан приказал, обратясь к товарищу: — Ступай позови князя. Быстро!
— Что, среди вас есть даже князь?
— Да, есть один хроменький князек. Натер в дороге ножку и не может ходить.
В этот момент подошел и сам князь. Это был крепкий, средних лет голубоглазый блондин со светлыми усиками. Одна нога его была обута в сапог, а вторая, обмотанная белой тряпкой, засунута в чувяк с заложенным внутрь задником. Шел он прихрамывая, опираясь на толстую палку.
Я решил проверить, действительно ли эти офицеры из Кушки. Спросил, знают ли они капитана Воробьева. Первым откликнулся Петросов:
— Еще бы! Очень хорошо знаем. Мы собирались идти вместе. Но князь заболел, и нам пришлось остаться. Как мы слышали, капитану не повезло. А где его жена? Где Екатерина? Вы не знаете?
— Екатерина, по всей видимости, сегодня выехала из Мешхеда в Асхабад. Она вышла замуж.
— За кого?
— За министра иностранных дел Закаспийского правительства, господина Дохова.
— Ого! Тогда нам привалило счастье...
Мне и самому хотелось потолковать с офицерами. Ведь в Герате предстоял серьезный разговор с афганцами о Кушке. Офицеры подвернулись в самый нужный момент. Я расстегнул пояс, на котором висел пистолет, и, бросив его в машину, сказал:
— Чтобы поговорить спокойнее, господа, бросьте и вы ваше оружие в машину.
Офицеры были явно удивлены. У князя желваки на скулах заходили от возмущения. Я решил еще сильнее задеть его.
— Не обижайтесь, господа. Время такое... Прежде разве увидели бы вы князя в таком виде: одна нога в сапоге, другая в туфле!
Князь готов был испепелить меня взглядом, но промолчал. Я дал понять, что не собираюсь отказываться от своих намерений:
— Если вы, господа, действительно хотите беседовать со мной, поспешим. У меня мало времени.
Герасимов и Петросов без промедления расстегнули пояса и кинули оружие в машину, но князь не последовал их примеру.
— Тогда вы и беседуйте. А я подожду там, — сказал он и направился к шалашу.
Я схватил его за руку и весело рассмеялся:
— Ничего, князь! Пусть будет по-вашему. Не сердитесь! Давайте лучше выпьем по рюмке коньяку.
Мои подчиненные в несколько минут поставили палатку, разостлали кошму, приготовили вино и закуску.
Предложив первый тост за знакомство, я сразу же перевел разговор в нужное для меня русло:
— Я, господа, удивляюсь одному. Сейчас во всех углах России бушует невиданная буря, в кровопролитных сражениях решается ее будущее. Идет борьба за ее честь. А вы толпами бежите сюда. Почему? Кому, как не вам, защищать честь России?
Я знал — мой тон не придется по вкусу собеседникам. Ну что ж... Они должны с первой минуты понять — сейчас не время для нежностей. Особенно сильно был возмущен князь. Даже лицо его исказилось. Он заговорил, с негодованием глядя на меня:
— Не рано ли, господин полковник, начинаете действовать плетью?
— Нет, дорогой князь. .. Если вам угодно знать, я вполне разделяю вашу боль. Только ради этого, сгорая под убийственными лучами солнца, глотая удушливую пыль, я скитаюсь по этой пустыне. Сегодня и я принадлежу к числу верных сынов России!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126