Если они не доставят его хотя бы в течение трех часов, нам это на руку...»
— Эй! — крикнул Йован вниз. — Не стреляйте!
Мы замерли. Напряженная тишина повисла над горами.
— Обещаете?
— Под честное слово, — откликнулся тот же хриплый голос.
Йован встал во весь рост, а Минер, словно загипнотизированный, не сводил с него ненавидящего взгляда. Все молчали. И хотя мы были свидетелями их спора, все же поступок Йована застал нас врасплох. Йован шагнул на тропу. Никто не пытался его удержать. Ни с той, ни с другой стороны не раздалось ни единого выстрела.
— Вернись!.. Вернись!.. — вдруг закричал Минер, поднимая винтовку.
Йован повернул худое, опаленное солнцем лицо.
— Стреляй! — решительно сказал он. — Чего боишься? — И стал спускаться по склону.
С обеих сторон его могли убить, но Йован уже принял решение.
— Иди спокойно! — звал голос снизу.
«Как же поступит наш прирожденный комиссар?» — подумал я. Минер поднял винтовку и начал целиться. Руки его дрожали. Лицо осунулось.
— Он нас выдаст, — проговорил он,
— Нет! — возразила Адела.
— Он расскажет, сколько нас!
— Нет, — вступился и я.
— Вернись, ты сошел с ума! — вновь закричал Минер вслед Йовану. Казалось, вот-вот грянет выстрел.
— Нет, это мои земляки! — отвечал Йован. — Наверняка встречу знакомых!
Он шел медленно, беспечным вялым шагом, закинув винтовку на плечо. Дырявые полы его пиджака рвал ветер.
— Не стреляй, Минер, — попросил я. Минер обжег меня взглядом:
— Мы должны его убить.
— Дезертиров убивают для того, чтобы поднять боевой дух. Мне и тебе его не занимать...
— Эй, что у вас там происходит? — крикнул сверху Судейский.
— Йован пошел на переговоры.
— Стреляйте! Он продаст нас!
— Стреляй ты! — возразил Минер.
Судейский пополз к голой вершине. Адела заплакала. Целился он долго, но вдруг махнул рукой и вернулся на прежнее место. Кругом воцарилось молчание.
В долине навстречу Йовану вышли два человека в черной суконной одежде с аксельбантами. Встав по обе его стороны, они повели его дальше. С тех пор прошло два часа, но ни единого выстрела не долетело до нас ниоткуда.
Теперь нас осталось четверо. Если не удастся ускользнуть отсюда под покровом ночи, тогда конец. Медленно опускался вечер. Когда стемнело, мы осторожно поползли. Ни одна пуля не просвистела над головой. Это мне казалось очень странным: если они позволяют нам уйти, то зачем тогда нужно было целый день держать нас в окружении? Впрочем, когда кто-то из наших зацепился за камень, грянул выстрел. Но небо закрывали хмурые облака. Стояла непроглядная ночь. Под прикрытием тьмы мы отползли довольно далеко, а затем встали и, стараясь сохрайять спокойствие, пошли вслед за Минером.
«Что сделали с Йованом? — не выходило у меня из головы. — Несомненно, его убили...» Но я не мог поверить, что он вел себя как предатель. Нас Йован не выдал, иначе бы нам не спастись...
На опушке леса мы чуть не нарвались на засаду. Свернув вправо, вовремя улизнули.
— Теперь, можно полагать, выбрались, — облегченно вздохнул Судейский.
— Да, — ответил Минер. — Но ночью нам придется идти. И еще день. Тогда мы будем в безопасности.
Миновали большую поляну. Село обошли стороной. На одном из привалов Ад ела спросила:
— Что они сделали с Йованом?
— Убили, — ответил Минер.
— Откуда ты знаешь? — возразил Судейский.
Тот не ответил. В темноте слышно было лишь его прерывистое дыхание.
— Жаль старика, — произнес Судейский. — И девушку.
— Замолчи, пожалуйста, прошу тебя! — взмолилась Адела.
— Теперь нас четверо, — сказал Минер. — Можно шагать и побыстрее.
Мы двигались всю ночь. Рассвет застал нас в лесу. Здесь решено было устроить дневку. Мы понимали, что весь этот край — против нас. И Минер опасался засад. Он был уверен, что погони не миновать.
Утренний свет нежно и мягко опускался на землю. Мы расположились на отдых.
Близился вечер. До нашего слуха донесся звон овечьих ботал.
— Неплохо было б украсть ягненка, а? — обратился ко мне Судейский.
— Да, — ответил я, — неплохая мысль.
— Давайте обмозгуем, — проговорил Минер. — Идея-то хорошая, но от нее надо отказаться. Куда нам столько мяса? Ведь мы почти у цели.
— Я всегда был против воровства и грабежей, но сейчас — это совсем другое дело, — возразил Судейский.
— Не читай проповедей, — заметил Минер. — Ну что ж, давайте попробуем. Только это не так просто. Пастух увидит, устроят погоню.
— Будем защищаться, — храбрился Судейский.
— А сможем ли мы уйти от них, вот такие тощие?— вмешался я, но волчий голод заглушал и во мне голос разума. Все понимали опасность задуманной операции, но противостоять соблазну не было сил. Только Адела молчала.
Мы вышли на опушку леса. Невдалеке на лугу паслось стадо овец. Чабан стоял в стороне, у ног его лежала сторожевая собака. Картина была идиллической. Судей! скии прошептал:
— Опасности нет.
— Нужно немного подождать, — заметил Минер.
Мы осторожно подкрадывались к стаду. «Эта операция — не в духе Минера, — подумал я. — И как только он решился на это?»
Судейский подполз к самой опушке и бросился на ягненка, как волк на добычу. Перепуганные овцы шарахнулись в сторону. Собака залилась громким лаем. Чабан поднял крик. И поскольку совсем рядом находились загоны, то очень скоро появились вооруженные люди. Мы без труда отразили толпу крестьян.
«Мы не разбойники и не грабители, — успокаивал я себя. — Нас вынудили так жить...»
Ягненка мы зарезали, мясо разделили и ночью испекли на костре. Мы настолько изголодались, что съели ягнятину почти сырую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60