Вынув грязный платок, я вытер потный и окровавленный лоб.
— Я больше не могу! — вскрикнула Рябая и, вскочив, побежала вниз, к бандитам. На губах ее выступила пена. Минер бросился за ней следом. Она вырывалась у него, билась о камни. Я помог Минеру перетащить ее через бруствер. Она с безумным воем продолжала отбиваться. Мы крепко держали ее, и наконец она успокоилась. В это время четники вновь пошли в атаку. Рябая смотрела перед собой невидящим взглядом.
— Она сошла с ума, — тихо сказала Адела.
— Это припадок, от истощения, — пытался возразить я.
— Нет. Она сошла с ума. Она сошла с ума, — повторяла Адела.
Бандиты приближались снова. На этот раз Минеру пришлось прибегнуть к ручной гранате, чтобы отогнать их. Но наше положение по-прежнему оставалось безвыходным. Мы были прикованы к одному месту. Укрытие становилось ненадежным. Если атаки будут продолжаться до ночи, у нас не хватит патронов.
Когда стрельба временно затихла, я вспомнил о Рябой. Оглянувшись, вздрогнул. Она лежала ничком. Ветер играл прядями ее волос.
— Минер, — сказал Йован, — погляди, что с ней? Минер был ближе всех к Рябой. Он подполз, перевернул ее на спину. Глаза девушки были закрыты.
— Что? — спросил я.
— Мертва.
— Пулей?
— Раны не видно. —- Ты уверен?
— Сердце не работает.
Вдруг тишину разорвал крик снизу:
— Наш батальон подходит с минометами! Сдавайтесь, будете живы!
От неожиданности мы вздрогнули. Я понимал, что минометы положат конец нашему сопротивлению.
— Глупо оставаться, — произнес Йован.
— Что ты предлагаешь? — спросил Минер.
— Спуститься на переговоры. Чтоб нас выпустили.
— Разве можно им верить? — возразил Минер. — Тем более, мы у них троих уложили.
— Четверых, — поправил я и добавил: — Они перестреляют нас. Ведь это же банда!
— Ну тогда ждите минометов, — помрачнел Йован. Я расстегнул подсумок и достал новую обойму. Из-под
ствола винтовки выбросил мелкие камешки и отодвинул камень побольше. Получилось окно, через которое можно было вести наблюдение.
Минера ранило в руку. Он оторвал край рубашки.
— Глубоко? — спросил я.
— Нет. По коже зацепило. Завяжи мне, Йован! Тот помог ему.
Сверху донесся условный сигнал: Судейский сообщал, что с его стороны много бандитов, но они не двигаются.
— Продержимся ли до ночи? — вздохнула Адела.
— Не все ли равно? Выдержим сегодня, завтра будет новый день. В конце концов, они нас возьмут, — ответил Йован.
Много есть в мире вещей, которые все вместе составляют то, что называется жизнью. И можно было, конечно, понять Йована, который искал какой-то выход ради того, чтобы остаться жить. Мы напоминали тонущих людей, пытающихся выбраться из воды по скользкому камню. Проползешь полпути, а новая волна опять смывает в море. И снова начинаешь все сначала, но только более упрямо, надеясь, что на этот раз удастся выбраться из воды раньше, чем накроет очередная волна. Другие же падают духом и вручают себя воле судьбы. Может быть, в этом тоже есть свое наслаждение, как и в сопротивлении? Мне это неведомо.
— Неужели нет выхода? — с отчаянием проговорила Адела.
— Нет, — решительно ответил Йован. — Кроме переговоров.
— Но они могут прикончить нас! — сказала девушка.
— Могут.
— Слушай, — начал Минер. — За двадцать дней мы потеряли двоих. Это всего лишь тридцать процентов. Так что мы выдержим еще столько же. Зачем ты создал панику?
— Разве ты боишься меньше, чем я?
— Ты с ума сошел!
— Нет. Это вы безумцы. Эти не поддерживают Лера. Он арестовал и увел их людей. Они будут вести переговоры. Что упрямитесь?
— Но они ведь и сейчас получают оружие от итальянцев, — заметил я. — С людьми Лера у них был конфликт, но это все чепуха. Они сразу же перебьют нас, попадись мы к ним в руки.
— Это единственный выход, — стоял на своем Йован.
— Нет, — решительно заявил Минер, — это не выход. Не для того я пошел воевать, чтоб сдаваться первому встречному.
— Не строй из себя храбреца! — крикнул Йован.
—- Зови это, как хочешь, братец. Но я не стану сдаваться неизвестно чьей армии! — настаивал Минер.
— Делай, как знаешь.
— А ты?
— Я поступлю, как хочу.
Легкий ветерок пахнул нам в лицо. Обычно спокойные голубые глаза Минера сверкнули гневом.
— Ты будешь делать все так же, как и мы.
— Не грози.
— Тогда уходи, — медленно произнес Минер.— Только не сейчас. Когда наступит ночь.
— Я пойду сейчас.
— И скажи им, что нас всего четверо.
— Этого я не скажу.
— Дезертирам не верю.
У меня болела голова, ныло затекшее тело. Я взглянул в высокое голубое небо, а затем одной рукой поправил камень на бруствере. «Как бы нам ускользнуть и заставить их пойти в другом направлении?» — сверлила меня одна и та же мысль.
Я посмотрел на Минера. Он будто и не думал о смерти. Его занимало другое: как лучше использовать эту позицию, прежде чем умереть. «Да и что такое смерть?— продолжал рассуждать я. — Смерть — пустота. Вспомни траву на скошенном лугу. Вся разница лишь в том, исчезнешь ли ты, как сбитый сокол, в одно мгновение, или продлишь свое существование вроде гниющего дуба...»
Я думал о законах войны, о том, пользуется ли наша группа статусом регулярной армии. Имеем ли мы право убить одного из нас, если он хочет уйти? Ведь уход Йована будет равносилен предательству!
— Если я дезертир, то ты — негодяй! — задохнулся от гнева Йован. — Можешь стрелять в меня.
В этот момент снизу послышался писклявый, простуженный голос. Нам давали полчаса сроку и предлагали спуститься вниз на переговоры. «Значит, миномета пока еще нет, — отметил я про себя, — иначе б они в качестве аванса обязательно пустили бы мину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60