«Само собой разумеется— ответил Судейский. Мы шли всю ночь, а на другой день встретили тебя и Минера.
— Как ты думаешь, скольким раненым удалось избежать расправы? -— снова спросил я.
— Старик говорил, что по крайней мере — одной четвертой. Но я этому не верю. Ведь мы никого не заметили, пока шли лесом. Может, они боялись пошевелиться, а может, и не было их уже в живых.
— Да, — сказал я. — Тебе, девушка, немало досталось. Она молча выдергивала траву.
— Война есть война, — продолжал я. — Тебе довелось много пережить... Но не надо все время думать об этом. Эти люди погибли, их не вернешь. Сейчас нужно позаботиться о себе, чтобы найти силы пройти наш путь. Мы недалеко от реки. Когда переправимся через нее, окажемся у своих.
— Да, — ответила она.
— Ты должна выдержать. Уже осталось немного.
— Я так устала, — произнесла Рябая. — Душа у меня устала.
Адела отвернулась. Я понял, что она плачет.
— Уходи, — сказала Адела, заметив, что я смотрю на нее. — Уходи! Пожалуйста.
Минер и Судейский лежали на траве. Чуть подальше глазел в небо Йован. Воздух был напоен запахом полыни.
— Эй, не пора ли трогаться? — спросил я, подходя к ним.
— Можно, — согласился Минер.
— А я пока не хочу идти, — заявил Йован.
— Надо идти, — улыбнулся Минер.
— Нет, — возразил тот. — Ничего не надо. Что идти, что сидеть на месте — все равно один конец.
— Если ты так считаешь, философ, тогда кончай сразу, — строго сказал Минер.
— Зачем же? Это сделают другие. Между прочим, и на тебя рассчитывают.
— Никто на меня не рассчитывает, — спокойно произнес Минер.
Мы поднялись и вяло зашагали. Теперь уже не столько голодные, сколько усталые — больше, чем когда бы то ни было. Мы еле тянулись друг за другом. Я — впереди, за мной — Минер и девушки. За ними — Йован и Судейский И последним — старик. Каждый шаг давался с трудом...
XXII
Мало-помалу я узнавал о судьбе госпиталя. Вот что мне рассказал старик.
Тринадцатого начался бой. Раненые находились на том берегу реки. Переправить их предполагалось, когда будет пробита брешь в тройном кольце, созданном немцами.
Старик был с ранеными. Его так и называли Стариком, хотя все в госпитале знали его настоящее имя.
— Ох! — воскликнула медсестра. — Они ушли без нас.
— А товарищи из штаба? — спросил старик.
— В пятистах метрах от лагеря никого нет.
За рекой, к северу от них, слышался сильный минометный огонь. Потом начали стрелять сзади, с горы, откуда госпиталь перебрался ночью. Было ясно, что это наступают солдаты Лера. Они уже много дней шли по пятам за госпиталем.
У медицинской сестры было скуластое, испещренное оспой лицо, карие глаза, детские губы и очень тонкая талия.
— Ты здорова? — подошел к ней старик.
— Да, — ответила девушка.
— Щеки у тебя горят.
— Воды, сестричка! — попросил раненый. Он лежал на носилках в кустах. Здесь было четверо раненых: все на носилках, за исключением смуглого паренька. Он сидя вслушивался в звуки боя.
— Я вам говорю, что наши пробьются. Наверняка.
— Поздно, — возразил другой.
— Почему?
— Потому что уже девять часов. Кому удастся выйти днем?
Третий хрипло выругался и застонал. У него осталась только одна нога, вторую отрезали до колена. На глазах его была повязка.
— Тебе плохо? — подошла к нему Рябая.
— Воды!
Приподняв раненому голову, она поднесла фляжку к его губам. Он пил, останавливаясь, чтобы передохнуть. Над головой засвистели осколки снарядов.
— Товарищи, — произнес партизан без ноги, с забинтованными глазами, — где мой пистолет? — Он пошарил вокруг руками, потом прерывисто продолжал: — Мне теперь ничего не страшно. Я уже наполовину мертвец. Запомните мое имя, если уцелеете.
— Милан, зачем ты так говоришь? — сказал сидящий. —- Давайте о чем-нибудь другом.
— Нет, — возразил тот, глубоко вздохнув и придвигая пистолет. — Сейчас нужно говорить только об этом.
— Слышите стрельбу? Движется к вершине? — взволнованно произнес сидящий раненый.
— Сколько человек в пятой? — спросил один из лежащих на носилках. У него на рукаве были: звезды.
— Три с половиной батальона, — ответил сидящий,
— Это хорошо. Но они нас не спасут.
— Почему?
— Потому что только у них есть возможность прорваться.
— А мы?
— Неужели ты хочешь, чтоб они погибали вместе с нами?
— Нет, — ответил сидящий раненый.
Они замолчали. Человек со звездами на рукаве повернул голову и посмотрел на девушку.
Она вытерла глаза и только в этот момент увидела прямо перед собой молодого светловолосого крепкого парня с красными звездами на рукаве и вышитыми на них серпом и молотом.
— Сколько здесь человек? — спросил он,
— Семеро и сестра, — ответила Рябая.
— Кто рядом с вами?
— Двадцать раненых из третьей.
1 Звезды на рукавах в партизанской армии Югославии носили политические комиссары. —- Прим. пер.
— А где штаб центрального госпиталя?
— Вверху, в лесу.
На груди у него висел автомат; впереди у ремня болталась сумка с четырьмя длинными и полными дисками. Когда он повернулся, Рябая увидела у него на спине еще один диск в непромокаемой немецкой сумке. Ремень с гранатами плотно перетягивал его талию. Это был един-стведный вестник «оттуда», которого она видела.
— Идите вверх, по этой тропе, — сказала девушка. —• Не заблудитесь. Кругом — сотни раненых. Только не останавливайтесь, немцы начали обстрел.
— Не беда, — возразил боец.
— Хорошие вести? — обратился к нему сидящий раненый.
— Отличные, друг, — сердечно ответил боец и исчез,
— Что он сказал? — спросил, подходя, старик.
— Хорошие вести.
— Дай бог.
— Старик, — простонал человек с повязкой на глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60