Волосы у нее серебристо-голубоватого оттенка, густые, тяжелые, и, нужно отдать ей должное, прическа сделана умело и аккуратно. Хорошенькое личико слегка подкрашено. Одним словом, на первый взгляд типичное, но вполне разумное дитя прагматического века.
— И где тебя черти носят? — выкрикнуло «современное дитя», увидев Демида. — Я здесь с полчаса жду. Уже человек десять спрашивали, кто удостоился такой чести? Здравствуй.
— Здравствуй. И что ты отвечала?
— Таинственно молчала. Еще не хватало признаваться, что жду тебя. Слушай, у тебя есть возможность отличиться.
— Опять кран прорвало?
— Узко мыслишь, Демид, — с чувством превосходства ответила Лиля.
— Так зачем же я понадобился?
— Нужен ты для консультации. Пойдешь со мной.
— Понимаешь, послезавтра первый экзамен в университете.
— Очень он тебе нужен, университет! Ты с меня пример бери. Третий разряд имею, социальное положение безукоризненное — рабочий класс, заработок стабильный. А что тебе даст университет?
— Я работаю еще и потому, что мне интересно работать, а заниматься моим делом без университета просто невозможно.
— Значит, ты любишь свою работу?
— Люблю. Каждый раз иду на завод как на праздник.
Лиля взглянула на парня с недоверием.
— Странно, — сказала она, — работа есть работа. При чем здесь праздник? Не вижу причины радоваться.
— Потому-то у тебя и третий разряд.
— А зачем мне четвертый? Я не честолюбива. Все равно на деньги, которые я буду зарабатывать, имея четвертый и даже пятый разряд, жить так, как я хочу, невозможно.
— А как ты хочешь?
— Широко, красиво, чтобы все мне было доступно.
Удивительно, и слова были другие, и люди разные, и возможности не равноценны, но Демиду именно в этот миг вспомнился старый Вовгура с его горящими черными глазами и тот почти священный трепет, с которым он говорил о деньгах.
— А от меня что требуется?
— Сейчас узнаешь.
Они шли рядом вдоль бульвара Ромена Роллана. Лиля положила руку на согнутый локоть Демида, и почти все встречные оглядывались, увидев эту пару. Парень как парень, только глаза поразительно синие под черными бровями, волосы русые, взгляд умный, сосредоточенный, и больше ничего особенного, таких парней на ВУМе — пруд пруди. А вот Лиля... Статная, с горделивой походкой, с длинными стройными ногами, она привлекала к себе всеобщее внимание.
Странные мысли лезут тебе в голову, Демид. В конце концов, не все ли равно, какие у Лили ноги? На ВУМе пройдись по цехам — увидишь и получше. Но у нее — особенные. И ступает она как-то особенно, по-своему. А может, это потому, что идет эта красивая девушка рядом с тобой, доверчиво опираясь на твой локоть?
— Пришли, — сказала Лиля.
— Ты живешь одна? — почему-то волнуясь и не сознавая причины своего волнения, спросил Демид.
— Нет, с мамой, у нас двухкомнатная квартира. Отец у меня тоже есть, он шофер в совхозе, часто там и ночует. Проходи и оцени: это мое царство, здесь я королева, — сказала Лиля. — Нравится?
Она плавно повела рукой, показывая просторную комнату, одну стену которой занимал монументальный зеркальный платяной шкаф. Бра со свечами были вмонтированы в обе створки дверей, зеркальная поверхность
увеличивала комнату во много раз. Другую стену занимал высокий, до потолка, стеллаж, правда, еще не полностью заполненный книгами. Книги стояли красиво, гордо, будто похвалялись своим видом и своей хозяйкой. Демид обратил внимание на то, что цвета корешков были подобраны умело, продуманно, полки будто переливались всеми цветами радуги. Только верхний правый угол, еще пустой, немного нарушал гармонию.
У третьей стены стояла широкая тахта, рядом стол, полированный, темно-коричневый, как и остальная мебель. Кресла и стулья удобные и обиты не каким-нибудь материалом, а мягкой кожей. Все сверкает, будто только что привезено из магазина. Хрустальная, в подвесках, люстра вспыхивала зелеными и красными огоньками.
— Богато живешь, — сказал Демид. — И библиотека у тебя хорошая.
Подошел к полке, взял книгу: Бальзак. Раскрыл, хрустнули еще склеенные от краски страницы — новенькая книга.
— Поставь, пожалуйста, на место, — сказала Лиля, — ведь ты сейчас не собираешься читать?
Демид послушно поставил книгу на полку.
— А представляешь, как будет красиво смотреться эта стена, когда заполнится и верхний угол сначала голубыми, а потом темно-синими книгами? — спросила Лиля. — Представляешь, какие будут переливы красок, не обыкновенный банальный спектр, а именно переливы оттенков? Говорят, собрание сочинений Гюго будет синим.
— Значит, ты собираешь книги по цвету переплетов? — поразился Демид.
— Ты — монодумный человек, как и все люди нашего времени, — заявила Лиля, — воспринимаешь вещи только в их прямом назначении, а я... — она на мгновение остановилась, словно припоминая нужное ей слово, потом добавила: — человек полифоничный, многогранный... Для тебя книга имеет только одно назначение — читать ее. И это правильно, главное назначение книги — давать информацию.
Девушка говорила медленно. Демиду казалось, что она повторяет хорошо усвоенный урок. Ну что ж, в конце концов, беда небольшая — мы всю жизнь пользуемся словами и выражениями, которым научились в школе...
— Да, главное назначение книги — давать информацию или вызывать эмоции, — продолжала Лиля, — но где сказано, что книга не может играть и другую роль в нашей жизни, скажем, украшать нашу квартиру? А раз так, то почему корешки переплетов не могут быть подобраны гармонично, как мягко сменяющие друг друга волны радуги?.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110