Мужчина не успел даже поднять руки, как Игорь врубился ему в лицо подошвами ботинок. Мужчина осел под ним, как рыхлый сугроб, успев издать короткий вскрик. Корсаков упал на бок, вскочил, пнул его под ребра и бросился бежать.Позади снова закричали. Поворачивая за угол, Корсаков обернулся: они не остановились посмотреть, в каком состоянии их напарник — один даже перепрыгнул через тело, чтобы не терять времени. Вылетев в Гагаринский переулок, Корсаков бросился вправо. Тут же сзади взревел двигатель автомобиля, свет ударил в спину, бросил под ноги неправдоподобно огромную тень. Корсаков метнулся к домам, пронесся через скверик, перепрыгивая кусты и скамейки. Толстый кокер-спаниель бросился под ноги, волоча за собой хозяйку. Игорь запутался в поводке, обложил трехэтажным матом дамочку, отпихнул заливавшегося лаем кокера и кинулся к ночному универмагу. Знакомый продавец выпучил глаза при виде влетевшего в магазин Корсакова.— Ты меня не видел, — успел крикнуть Игорь, вбегая в подсобку.Грузчик с охранником, присев на ящики, как раз принимали на грудь по сто пятьдесят белого.— Здорово, мужики.— Привет, Игорь, — грузчик поднял стакан, приветствуя его, — употребишь?— Не могу, друг. Там за мной какие-то уроды гонятся.— Чего? — грузчик опрокинул в рот стакан, который казался в его лапе рюмкой и поднялся с ящика, — ну-ка, кто это там гоняется? — он шагнул в зал магазина, засучивая рукава.Корсаков проскочил подсобку, толкнул обитую железом дверь и оказался на улице. Ноги подкашивались от усталости. Пробегая мимо посольства Габона, он окликнул стоявшего перед воротами лейтенанта и ткнул большим пальцем себе за спину.— Лейтенант, террористы… не иначе, сам Бин Ладен… спрашивали посольство Габона.Милиционер скептически кивнул головой.— Они не на самолете, часом? — спросил он, зевнув.— Нет, на машине.Лейтенант бросил на всякий случай взгляд вдоль переулка и скука мгновенно слетела с его лица — в переулок вырулил «Опель» с затемненными стеклами.Лейтенант бросился к воротам, а Корсаков припустил к зданию МИДа. Позади визжали тормоза, орал грузчик, надрывался, вызывая по телефону наряд, лейтенант.Вот и Садовое Кольцо. Если бы дело происходило днем, Корсаков ни за что бы не побежал через самую оживленную магистраль столицы, но сейчас он, не останавливаясь, выскочил на проезжую часть.Петляя между автомобилями, вызывая вслед ругань и возмущенные гудки, он уже почти достиг противоположного тротуара, как вдруг справа, непонятно откуда вынырнула красная Daewoo Matiz. Корсаков подпрыгнул, бампер малолитражки ударил его по голеням. Обрушившись на капот, Игорь свалился на землю и ударился головой. В глазах все поплыло, он хватанул ртом воздух, как рыба, вытащенная на берег. Хлопнула дверца, простучали быстрые шаги.— О, черт! Игорь! Ты живой? — донеслось до него, как сквозь вату.Корсаков повернул голову. Анюта, присевшая возле него на корточки, казалась пришелицей из другого мира. Там не пьют, давясь, вонючую водку стакан за стаканом, там не поджигают дома, там не режут людей.На девушке были голубые джинсы в обтяжку, снежно-белая толстовка и изящные кроссовки.— Живой я, пока живой, — прохрипел Корсаков, переворачиваясь на бок, — увези меня отсюда, — он уперся ладонями в асфальт. Руки подгибались.Анюта подхватила его подмышки и с неожиданной силой приподняла. Кое-как они добрели до автомобиля. Она распахнула дверцу, помогла Игорю устроиться в салоне и села за руль.— Куда ехать?— Не знаю. Куда угодно, только подальше отсюда, — попросил Корсаков.Анюта рванула с места так, что завизжали покрышки. В салоне пахло духами и новенькими кожаными сиденьями. Судорожно дыша, Игорь откинул голову на подголовник и закрыл глаза. «Это судьба, — подумал он, — или рок, что в сущности, одно и то же. Видно, на роду мне написано постоянно встречаться с этой девчонкой». Он посмотрел на Анюту. Она сосредоточенно вела машину, но почувствовав его взгляд, повернула к нему серьезное лицо. Челка упала ей на лоб, она сдула ее.— Почему ты так смотришь?— Не видел давно, соскучился, — объяснил Корсаков, отвернулся и снова закрыл глаза. За окном снег с дождем, слякоть. Мокрые фасады домов кажутся солдатами на плацу в отсыревших шинелях. Колеса стучат по булыжной мостовой, разбрызгивают грязь, окатывая редких прохожих. А здесь тепло. Возле ног в чугунном коробе тлеют угли, полумрак сделал твое лицо таинственным, будто ты задумалась о чем-то отвлеченном, но глаза блестят, дыхание короткое, грудь вздымается под шерстяной пелериной. Я целую тебя чуть ниже розового ушка, где завивается выпавший из-под шляпки непослушный локон и ты, словно ожидала сигнала, порывисто оборачиваешься ко мне… Боже, как здесь тесно. Какие неудобные сиденья, как качает карету, будто корабль в шторм. Я путаюсь в юбках, чувствуя пальцами гладкую кожу твоих бедер, пелерина спадает с плеч, я целую тебя в ямку между ключиц, потом чуть ниже, еще ниже. Между грудей затаился кулон, я сдвигаю его в сторону губами… ты стонешь, прижимаешь к груди мою голову, откидываешься назад. Шторм, буря, скрип снастей, ветер в парусах… твой крик, мой стон… Пахнет паленым. Черт, это твои юбки упали на чугунок с углями и тлеют. Ты смеешься, распахиваешь дверцу и бросаешь их в ночь. Холодный ветер врывается к нам, но мы вместе, нам тепло, нам жарко… и снова карету бросает, точно корабль и мы держим друг друга, боясь упустить, потерять, как будто одного из нас может унести штормовая волна. Звонит колокол. Судовой колокол? Нет, это колокол в церкви… — Игорь! Да очнись же ты!— Что… что случилось? — с трудом открывая глаза, спросил Корсаков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81