— А паренька как бьет. Похоже, последняя стадия.
Светка быстро приготовила дозу.
— Сейчас, Дима, сейчас, милый, — шептала она.
Отложив подготовленный шприц, она посадила Димку, прислонив спиной к зеркалу.
— Да, — сказал Брусницкий, разглядывая шрамы на теле парня и жгуты вен поверх кожи тонких рук, — работа мастера. Правда, вены поверх кожи — это уже чересчур.
Светка придержала пальцами вену на руке паренька и быстро ввела небольшую дозу. Он облегченно вздохнул и расслабился. Улыбка тронула его губы.
— Хорошо. Только приход непонятный. Что это?
— Поможет на некоторое время, а потом сделаю, как обычно.
Несколько минут она сосредоточенно работала, растворяя наркотик в ложке над пламенем свечи и набирая его в два шприца. Потом отложила их в сторону.
— Слишком большие дозы, — покачал головой Брусницкий.
Зеркало отразило подсвеченное свечой Светкино лицо с дорожками слез. Губы что-то беззвучно шептали.
Волохов подался к экрану.
— Паша, прости меня. Прости… — прочитал он по губам.
Резкий скрип заставил Брусницкого скосить глаза. Вместо руки, которой Волохов опирался на подставку для ноутбука, лежала зеленая бугристая лапа с кривыми, тускло блестевшими когтями. Глубоко продирая пластик, когти скребли подставку.
Опрокидывая стул, Брусницкий рванулся в сторону.
— Черт возьми, — заорал он, — что происходит, кто вы?
Волохов повернул к нему окаменевшее лицо. Глаза у него были желтые, как янтарь на солнце, и черные прорези зрачков рассекали их сверху вниз.
— Это не важно, Сергей Владимирович, — сказал он скрипучим неприятным голосом, — мы на одной стороне. Давайте продолжим.
Глаза его приняли обычный вид, когти превратились в побелевшие от напряжения пальцы.
— Фу-у, — выдохнул Брусницкий, — так можно и до инфаркта довести. Думаю, что позже я все-таки попрошу объяснений.
Поглядывая на Волохова, он поднял стул и присел к компьютеру.
Светка гладила парнишку по лицу, ерошила волосы. Склонившись, она что-то зашептала ему в ухо. Парень открыл глаза и слабо улыбнулся.
— Это было бы здорово, только я вряд ли смогу.
— А ты расслабься и ни о чем не думай. Я все сделаю. Давай?
— Давай.
Волохов вышел в ванную и сунул голову под холодную воду. Напился, подставляя под струю сложенные ковшиком руки. Светка здесь была, время шло, а они почти не продвинулись в поисках. Не вытираясь, он вернулся на кухню. Вода побежала за воротник рубашки. Мужчина в кресле стонал и корчился.
— Сергей Владимирович, мы теряем время.
— Самое интересное начинается. Не желаете взглянуть?
Стоя перед зеркальной стеной, девушка сняла одежду. Яркий свет, словно ореолом, окутал ее фигуру. Выдавив гель на ладонь, морщась, она растирала руки, грудь и живот, покрытые выпуклыми шрамами и вырезанными на коже насекомыми. На спине выступали прошитые золотом руны. На животе и ягодицах выделялись едва зажившие ожоговые рубцы.
— У нее, пожалуй, рисунки покруче, — заметил Брусницкий.
— «…окружит чрево ее знаками дьявольскими …», — пробормотал Волохов, — стоп, остановите запись. Ручка есть?
Брусницкий подал ему шариковую ручку. Волохов, поглядывая на экран, быстро зарисовал очертания рубцов на своей ладони.
Встав на колени над обнаженным телом Димы, Светка склонилась к его лицу, покрывая щеки, лоб, закрытые глаза поцелуями. Опускаясь все ниже, она ласкала губами его шею, грудь, живот.
— Можно еще быстрее, мы теряем время, — сказал Волохов, отходя в сторону и набирая номер на сотовом телефоне.
Ответили сразу.
— Иван?
— Да.
— Я сейчас опишу два рунических знака, сможешь зарисовать?
— Смогу.
— Большой круг, разорванный сверху… — Волохов быстро описал рисунки. — Если не сможешь опознать — свяжись с Александром Ярославовичем.
— Понял, — сказал Иван, — я вам перезвоню.
— Как у вас дела? — спросил Волохов.
— Все в порядке. Очень приятные люди. Один даже хотел помочь мне корешок растереть. Только миску раздавил.
— Ну да, — пробормотал Волохов, — сила есть, ума не надо.
Он спрятал телефон и постоял над трупом. Неужели его убила Светка, вогнав огромную дозу наркотика? Нет, она не стала бы его уродовать. Может, здесь был кто-то еще. И где человек, которого она истязала?
— Павел, или как вас там, — позвал Брусницкий, — идите сюда. Посмотрите, сейчас я увеличу.
Он переключил камеры и увеличил изображение подлокотника кресла с пристегнутой широкими ремнями у локтя и запястья рукой. Пальцы, как бы в ожидании, барабанили по ручке. Однако стонать мужчина не переставал.
Внезапно широкие ремни дрогнули, зашевелились и поползли из стальных застежек.
— Лицо, — потребовал Волохов, — дайте крупно лицо.
Экран заполнило изуродованное порезами, окровавленное, но спокойное лицо. Что-то медленно, почти неуловимо менялось в нем. Глубже западали глаза, заострялся подбородок.
— Что у него с глазами, — спросил Брусницкий.
Будто черная пленка скользила вниз из-под век по глазному яблоку. Так падает занавес в театре, скрывая сцену и склонившихся в поклоне лицедеев.
— Вот он, — сказал Волохов, — вот кто приходил к вам вместо отца Василия. Вот, кто нам нужен! Дайте общий план.
Мужчина медленно поднялся из кресла и поднял к лицу скрюченные пальцы. Кровь перестала течь из многочисленных порезов на теле, застывая темными струпьями. Удлинившиеся пальцы становились суставчатыми, покрываясь сухой сероватой кожей. Он шагнул вперед. Чудовищно раздутая посиневшая мошонка болталась между ног, словно наполненный грязью пластиковый пакет.
Полулежа между раздвинутых ног Дмитрия, Света энергично двигала головой, лаская губами его член.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111