От этих слов по спине Альберта пробежал холодок. Его выбрали... Что
это значит? То ли, что имел в виду он сам, говоря подобное женщинам? Или
нечто другое? В самом слове "выбрала" чудилась какая-то угроза, если не
обреченность...
Квартира за отпуск запылилась, кое-где в углах появились треугольники
паутины. Казалось, она отвыкла от хозяина, стала за это время чужой, и
поэтому встречала теперь беспорядком. Альберт покосился в сторону Карины.
Стыда за свое жилище он не чувствовал. "Сама навязалась", - неприязненно
подумал он, и снова стал перебирать все странности их знакомства. "Может,
она просто воровка? Втерлись в доверие, заставила пригласить... Наглость
города берет..."
Между тем, Карина уверенно сдернула с дивана пыльную клеенку, села,
привалившись к подлокотнику, и замерла, как неживая. Альберту показалось,
что она перестала дышать.
- Я поставлю чайник, - неуверенно произнес он. Карина никак не
отреагировала на его слова, Альберт испуганно тронул ее за плечо - и тут
же отдернул руку: ее кожа была неестественно холодной и жесткой. Запах
сырости приобрел какой-то кладбищенский оттенок. Альберт попятился и
выскочил на кухню. Сердце его бешено колотилось, труп в его квартире... В
его квартире! Он прижался лбом к стеклу - и тут же отпрянул от окна.
Наваждение продолжалось - внизу стоял черный "Мерседес". Тот самый,
оставленный в лесу. Вновь горячо - леденящая лава страха пощекотала
позвоночник и вцепилась в затылок. И тут сзади послышался шорох. Альберт
дернулся, больно ударился о край стола и тут же с облегчением вздохнул.
- В чем дело, Бертик? - просто, совсем по-домашнему спросила она.
Живая... Он не знал, что изменилось в ней, но сейчас она была удивительно
теплой - скорее в психологическом, чем в физическом смысле. Отчужденность,
натянутость - все исчезло. Перед Альбертом была просто красивая женщина. -
Почему ты ушел?
Она взяла его за руку и повела из кухни, как водят детей, но в
комнате с ней произошла новая перемена. Теперь от нее шел настоящий жар.
Резко повернувшись к Альберту, Карина вцепилась тонкими пальцами в его
рубашку и принялась энергично расстегивать ее. Отлетевшая пуговица
закатилась под диван, а руки Карины уже жарко шарили по волосатой груди
Альберта. Вслед за рубашкой на поп последовали и брюки, а за ними -
Каринино платье. Альберт был поражен этим неожиданным натиском, но даже не
пробовал сопротивляться. Страстные и вместе с тем томные глаза тянули ого,
как бездна, и падение не только леденило душу, но и доводило до восторга.
Карина толкнула Альберта на диван (должно быть, странно было бы видеть со
стороны, как миниатюрная женщина одним движением сбивает с ног высокого
мужчину). С удивлением Альберт отметил, что Карина действительно горячая -
ее прикосновения обжигали кожу, оставляя красные следы. Легкое сомнение,
что после пережитого у него ничего не получится, почти сразу же прошло. С
"технической" стороны с Кариной все вышло замечательно. Альберту казалось,
что она уверенно управляет его телом. Это было немного унизительно, но
более приятного ощущения ни с одной из женщин Альберт не испытывал.
Альберт был поражен, посмотрев потом на часы: ему казалось, что они
были вместе всего несколько минут, но судя по циферблату, прошло почти
четыре часа. Он чувствовал себя невыносимо уставшим - как много лет назад
на школьной вечеринке, когда это у него было в первый раз. Тогда
получилось только после нескольких попыток, полных мучительного сомнения:
а выйдет ли хоть когда-нибудь? Это уже потом он мог хвастаться перед
своими друзьями "выносливостью султана". Сейчас же он был выжат,
перевернут и перетряхнут. Устала, похоже, и, Карина - она обмякла,
отодвинувшись к стене, и произнесла умиротворенно:
- Ну вот, теперь ты совсем мой... А Он уже приехал?
- Да, - почему-то шепотом ответил Альберт. Он знал, о ком (то есть, о
чем) спрашивает Карина.
- Ну что, теперь начнем разговор?
Альберт кивнул. Он уже был готов ко всему.
- Ты можешь поверить в то, что кажется невозможным, и не считать меня
сумасшедшей?
- Да, - выдохнул Альберт. Для него уже не существовало невозможного.
- Ну что ж... Знаешь, что произошло ночью? Меня никто не связывал - я
связала себя сама. Чтобы никого больше не убить... Для того, чтобы у нас
было это СЕЙЧАС. А теперь - приготовься... Карина сделала паузу. - Дело в
том, что мы с Ним - вампиры. Последние вампиры на земле. Я сама застрелила
нескольких оставшихся, как было между нами решено. Теперь есть только я и
Он, единственный в своем роде. Он пьет чужой бензин, а я убиваю..
Вампиры не должны существовать. Жизнь за счет чужой жизни - это
невыносимо для тех, у кого остался хоть кусочек души. Но не убивать мы не
можем. Как только приходит ночь, мы теряем над собой власть. В этом наше
давнее проклятие... Тебе не понять, как я мечтала быть человеком... Даже
между собой мы не могли сблизиться настолько, чтобы перестать чувствовать
себя изгоями. И тогда несколько наших решили покончить с таким
существованием. Мы бросили жребий - и исполнение приговора пало на меня.
Сперва я застрелила тех, с кем мы сговорились; если кто-то из нас пытался
покончить с собой без чужой помощи, ни чего не выходило. Не мы писали
правила этой игры, но с ними приходилось считаться... Потом я начала охоту
за другими вампирами... Не думаю, что после этой охоты хоть кто-то уцелел:
за последние шестьдесят лет я никого не встречала.
1 2 3 4 5 6