Д. и Леса попросту отражало тот факт, что теперь это было в интересах киностудии и акционеров, а потому представлялось вполне понятным. Интерес грозного Лиса Леттермана, однако, имел несколько иную природу – для обеспечения его полного сотрудничества в смысле рекламы ему отписали долю Энджи, которая в данном случае была определена как два с половиной процента от валовой прибыли.
Сид, несмотря на свой профессиональный, можно даже сказать профессорский, цинизм, был несколько шокирован, узнав о передаче этой части собственности Энджи – по сути, самой Энджи. Однако Морт Кановиц быстро его успокоил.
– Ладно, Сид, она была великой звездой… но ясно одно – как ни крути, на трупе никто денег не делает. Верно?
Помимо вышеперечисленных членов аудитории там также присутствовала почти легендарная Криста Мари Хольт – известная большинству как Крошка Мари. В тот самый день Крошка прибыла реактивным самолетом прямиком из столицы кино и теперь пищала от разнузданного восторга, наблюдая за тем, как утонченная Арабелла корчится в грубых горбатых объятиях большого Сида Крассмана.
– Вставь ей полено, Сид! – верещала она. – Вдуй этой спесивой лесбиянке, лягушатнице чертовой!
Примерно в этот самый момент первый крик: «Атас, деревенщина!» – заметался по сводчатым коридорам со стороны монтажной, принявшей первый удар острия летучего клина штурмового отряда. Сид, Морти и Липс – в прошлом каждого из которых имелась фаза, так сказать, карнавальной жизни – подняли тревогу. Челюсти в зале отвисли, глаза закатились. «Что за хуйня?!» – дружно забормотали все. Сид и Морти вырвались из просмотрового зала в коридор, тогда как Липс, пляшущий теперь под другой барабан, внимательно посмотрел на С. Д., после чего отступил в тень у двери, расстегнул верхнюю пуговицу пиджака и ненавязчиво положил руку на кобуру с горячим кусманчиком.
В наружном коридоре полным ходом шло настоящее светопреставление, и проход оглашался пронзительными воплями на немецком и итальянском.
Два человека из монтажной в порванной и скособоченной одежде, сильно помятые, внезапно вывернули из-за угла. Сид схватил одного из них, когда тот попытался пробежать дальше.
– Эдди, что за дьявольщина творится? – вопросил он.
– Бежим! – выкрикнул Эдди. – Это громилы! – Он вырвался из хватки Сида и понесся прочь.
Сид развернулся и силой удержал второго.
– Гарри, о чем он толкует? Какие еще, блин, громилы?
– А хрен их знает, – ответил Гарри, тяжело дыша и оглядываясь через плечо. – Эдди думает, это профсоюзные быки… думает, это профсоюз послал громил, чтобы они тут все расхерачили… а по-моему, это откровенная шпана, типа мафия… по-моему, этот какой-то наезд.
Сид не мог в это поверить.
– Ты хочешь сказать, они… они в монтажную вломились?
Гарри кивнул.
– Они схватили купюры и контрнегатив… думаю, они ищут сам негатив.
Последнее слово вонзилось в Сида как брошенный из-за угла нож.
– Господи Иисусе! – Он в панике повернулся к Морти: – Морти, живо давай сюда горилл!
– Сейчас! – откликнулся Морт и исчез в лабиринте. Вплотную за ним держался Гарри.
В этот самый момент с противоположного направления показался передовой эшелон штурмового отряда, намеренный вломиться в просмотровый зал, – с кардиналом во главе.
– Черт побери, – пробормотал Сид, – я должен был догадаться! – И он бросился наперерез служителю церкви. – Стойте, приятель, – твердо сказал продюсер, – куда это вы, интересно, намылились?
– Мы пришли за фильмом, – столь же твердо ответил кардинал, причем с акцентом Эриха фон Штрогейма .
Сид неловко посмотрел противнику за плечо и внимательно оглядел банду хулиганья. На многих было что-то вроде церковных облачений.
– А теперь с дороги, – велел кардинал и указал на Сида большим золотым крестом, помахивая им так, как обычно помахивают, отваживая вампира. Однако солидные размеры креста делали эту угрозу более ощутимой.
– Минутку, – возразил Сид, – вы хотите сказать, что решили вот так вот попрать закон? Расправиться с нами без суда?
– Ха! – проревел кардинал. – А почему бы и нет? Вы-то с Эйхманом это проделали!
– Чего?
– А ну прочь с дороги! – И фон Копф снова взмахнул крестом.
– Отъебись, козел! – завопил Сид, провел ему правый прямой по соплям, после чего развернулся, бросился в просмотровый зал и запрыгнул на сцену, включая там свет. Все это он проделывал с истошным криком: – ЭТО МАКАРОННИКИ ЗЛОЕБУЧИЕ! ОНИ ЗА НЕГАТИВОМ ПРИШЛИ!
«Аудитория» выплеснулась в коридор как раз в тот самый момент, когда мародеры закончили обшаривать проекционную кабину и появились оттуда, вынося шесть коробок пленки и волоча ее за собой подобно стерильному бинту Леса Харрисона.
Дальше последовало самое экстраординарное происшествие за всю историю групповых конфликтов. В лабиринте коридоров голливудские эксцентрики вступили в кулачный бой с придурками из Вечного Города, а залы огласились конгломератом светских ругательств и любопытных библейских проклятий.
Сражение шло с переменным успехом, что связывалось с прибытием подкрепления к той или иной стороне. Сперва это было своевременное появление подсобников и осветителей, ведомых Фредди Первым и самим храбрым Морти. Ворвавшись в свалку, они тут же заставили церковников отступить. Однако вскоре пришествие еще одной группы фанатичных сторонников кардинала в развевающихся черных одеждах изменило картину.
Тем временем на индивидуальном уровне нередки были отдельные проявления ловкости и отваги. Никки Санчес и Крошка Мари работали на пару как ударная бригада, в темпе вертолетного винта отоваривая бойцов противника досадными царапинами и укусами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82