О, да!
ОНА (отходит от него и отбрасывает салфетку). Мы уже никуда не спешим. Здесь идеальное место для отдыха.
ОН. Пожалуй, только немного высоковато.
ОНА (лицом к залу). Но зато какой вид, какая тишина... (Вдруг обеспокоенно.) А почему так тихо?
ОН. Тихо?
ОНА. Да, не слышно никаких голосов.
ОН. Это естественно. Маленький городок, жара...
ОНА. Ни единой живой души.
ОН. На юге все спят после обеда.
ОНА. Так долго?
ОН. Наверное, заспались.
ОНА. А дети?
ОН. Дети тоже люди.
ОНА. Всегда столько детей, играют во дворах, на улицах, а сейчас -- ни одного.
ОН. Возможно, уехали в летние лагеря. К чему обращать внимание, давай наслаждаться тишиной. Ведь мы тоже на отдыхе.
ОНА. Ты прав. (Садится.)
Пауза.
ОН. Хорошо бы соли.
ОНА. Соль повышает холестерин.
ОН. Все равно пригодилась бы.
ОНА. Для чего, для салями?
ОН. Нет, но пусть будет хоть какой-то признак цивилизации.
ОНА. Вечно ты недоволен. А если уж зашла речь о цивилизации, то цивилизация началась с хлеба и вина. Так что возвращаемся к истокам.
ОН. Но я бы предпочел что-нибудь менее допотопное.
ОНА. Что может быть лучше простого, деревенского хлеба,
ОН. Лангусты.
ОНА. Наслаждайся минутой. В том, что мы едим и пьем, есть нечто библейское, античное...
ОН. О, да! Греция, Рим... Албания...
ОНА. Неужели ты совсем не настроен на античность?
ОН. Нет, зато сожалею, что не говорю по-албански.
ОНА. Отчего же?
ОН. Мог бы подскочить в Албанию и попросить соль. Тут рядом.
ОНА. Постмодернистская ирония. Неужели не надоело?
ОН. Чрезвычайно.
Пауза.
ОНА. Солнце... Я сыта по горло тучами, дождем, холодом... Как ты думаешь, у нас опять дождливо?
ОН. Скорей всего. Когда мы выезжали, шел дождь.
ОНА. Как мне осточертела наша северная мрачность. Хочу остаться здесь навсегда.
ОН. В этой гостинице без лифта?
ОНА. Мы бы могли бы купить дом.
ОН. Я не тороплюсь на пенсию.
ОНА. Но подумать об этом можно уже сейчас.
ОН. Время терпит.
ОНА. Время проходит быстро. Почему бы нам уже сейчас что-нибудь не приискать. Коли уж мы здесь...
ОН. Проходит, почему бы, коли уж мы...
ОНА. Значит, решено! Переселяемся!
ОН. Немного повременим. Пока викинг возвращается на родину.
ОНА. А может, викинг вернется, а его жена останется.
ОН. Викинг охотно выпил бы еще.
ОНА. А жена викинга закурила бы.
Мужчина подает ей сигарету, щелкает зажигалкой. Наполняет оба бокала, свой выпивает и тоже закуривает. Оба удобно устраиваются в креслах.
Пауза.
ОНА. Какая тишина... (Пауза.) ...и это небо...
ОН. И твое океаническое платье.
ОНА. У тебя навязчивая идея.
ОН. Что делать, я раб чувств. Но к свободе не стремлюсь. Хочу служить на галерах, прикованный к веслу.
ОНА. У тебя сегодня ярко выраженные маринистские ассоциации.
ОН. Не только.
ОНА (кладет ногу на ногу). Я даже не хочу знать, какие.
ОН. Словами этого не выразить.
ОНА. Жаль. (Гасит сигарету.)
ОН. Без иллюстрации не получится.
ОНА (вытягивается в кресле, сплетя руки на затылке). Иллюстрации могут быть интересны.
ОН (гасит сигарету). А вернее... без демонстрации. (Становится позади ее кресла, кладет руки ей на плечи.)
Пауза, заполненная соответствующими действиями, по усмотрению и желанию актеров.
ОНА (замирает, прерывая действие). Там кто-то есть...
ОН. Где?
ОНА. На крыше.
ОН. Тебе показалось.
ОНА. Да нет же, я его ясно вижу.
ОН. Где?!
ОНА. Между антенной и белой простыней на веревке, стоит, опустившись на одно колено, перед балюстрадой.
Пауза.
ОН. Я ничего не вижу.
ОНА. Где бинокль...
Мужчина приносит бинокль. Женщина берет его и подносит к глазам. Смотрит.
Не двигается. (Отдает ему бинокль.)
Он -- смотрит в бинокль.
Пауза.
Видишь его?
Пауза.
ОН. В самом деле.
ОНА. Что он делает?
ОН. Ничего.
ОНА. Смотрит?
ОН. Не в нашу сторону.
Пауза.
(Опуская бинокль.) Нам нечего волноваться.
ОНА. Но кто это?
ОН. Снайпер.
ОНА. Кто?
ОН. Специально обученный стрелок для выполнения особых заданий. Вооружен винтовкой с оптическим прицелом. Охотится из засады.
ОНА. ...И ты говоришь: нечего волноваться?
ОН. Конечно же, нет. Он не на нас охотится.
ОНА. А на кого?
ОН. На кого-то, кто пройдет по улице с другой стороны дома, потому он и притаился. (Смотрит в бинокль.) Это же ясно, он стоит к нам спиной. (Опускает бинокль.) Мы его не интересуем.
ОНА. А кто?
ОН. Не знаю, но он наверняка знает.
ОНА. Что будем делать?
ОН. Ничего, не будем вмешиваться. (Кладет бинокль на столик.)
ОНА. Но ведь он кого-нибудь убьет!
ОН. Несомненно.
ОНА. И ты говоришь это так спокойно?
ОН. А как мне говорить? На то он и снайпер.
ОНА. Нужно его предостеречь.
ОН. Кого? Снайпера? Он прекрасно знает, чем рискует.
ОНА. Не его, а того, кто будет проходить.
ОН. А откуда нам знать, кто будет проходить. Это может быть кто угодно.
ОНА. Как это, кто угодно...
ОН. ...Мусульманин, католик, православный, молодой, старый, грек, турок, славянин или полукровка. Это гражданская война.
ОНА. Какая война...
ОН. Я тоже не знаю точно, какая. Никто не знает. Когда мы выезжали, нас никто не предостерегал. Война начинается неизвестно когда и как. Они сами не знают.
ОНА. Война... А как же наш отпуск?
Мужчина не отвечает.
Уезжаем отсюда!
ОН. Пока что ничего не происходит. Мы можем переночевать и выехать на рассвете.
ОНА. Ты хочешь здесь ночевать?
ОН. Да.
ОНА. А этот -- на крыше?
ОН. Кровать стоит вне зоны обстрела. Скорее уж здесь, на балконе может быть небезопасно. (Пауза.) Можем сразу же лечь в кровать.
Пауза.
Что скажешь? (Пауза.)
ОНА (приближается к нему, останавливается). Я подумаю. (Улыбается и протягивает к нему руку.)
Он приближается к ней.
Выстрел, многократно повторенный горным эхом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14