Через два поворота на улице опять показались люди. Толпа горожан, которое обступила что-то на асфальте.
– Что их черт носит на ночь глядя устраивать сборища, – выругалась монашка. – Спокойно дойти не дадут.
Перед женщиной в черном толпа расступилась.
– Монахиня! Она поможет! – раздались чьи-то рассудительные голоса.
– Черт, кому я понадобилась, – заскрипела зубами монашка.
– Эй, благочестивая сестрица, – несколько мужских рук взяли монашку под локотки.
– Не лапайте меня, – заорала она, вырываясь из их рук.
– Да мы не трогаем! – испугались мужчины. – Тут парню плохо, помогла бы. Наверняка же обученная.
– Ничему я не обученная, – передразнила джентльменов монашка. – Мужланы!!! Я и не знала, что нашим дамам опасно одним ходить по улицам.
Толпа расступилась перед ней и сомкнулась. Монашка очутилась в кольце людей. У ее ног на земле лежал красивый джентльмен – с лицом в кровоподтеках, очень бледный и, по-видимому, без сознания.
Монашка увидела его и непроизвольно ойкнула.
– Что, умирает? – откликнулось несколько голосов.
Монашка склонилась над распростертым юношей.
– Филипп, – позвала она. Толпа загудела.
– Она его знает! – зазвучали голоса. – Наверное, из их братии.
– Да вы что? Он же – джентльмен, а она – дева.
– Может рядом живут, – предположил кто-то.
– Через стенку, – передразнили его. – Скажешь тоже. У нас только один монастырь – женский. Мужского нет.
– Куда же джентльменам-то деваться? – озаботился кто-то.
– Да тише вы! Дайте оказать помощь, – оборвали его.
Монашка прислонилась своим огромным ухом к груди юноши.
– Помирает, – сказала она громко.
– Как же это? – загудели голоса. – Спасти нельзя?
– Спасти можно – в монастыре. Монашкой овладела прыть. Она легко раздвинула цепь мужчин и подняла юношу на руки.
– Ух ты, – пронеслось в толпе. – Да она – силачка?
– Расступись! – заревела монашка таким басом, что ближние к ней отступили назад. – Я сына своего нашла. Ему – плохо. Вот доставил Господь встречу! Я и не знала, что такое будет.
Дальние ничего не понимали. Ближние не поверили чудесным стечением обстоятельств. Родной матери сыночка привелось найти.
– Бывает же, Господь подарки зашлет, – проскрипел кто-то.
– Мисс, вам помочь? – вступило несколько мужских голосов одновременно.
– Нет, – выдавливала из себя монашка, поудобнее забрасывая тело на плечи. – Я уж сама.
Материя соскользнула с ее лица, и все увидели блестящие черные усы на лице женщины.
– О-о, – в ужасе охнула толпа. – Смотрите, баба усатая.
Монашка, как паровоз, устремилась на толпу, разметая ее направо и налево.
– Оставьте меня, – ревела она. – Кто меня тронет, того Господь Бог накажет.
Кто-то из мужчин преградил ей дорогу.
– А точно ли это женщина? – крикнул кто-то. – Чтобы монашки были с усами…
– Только монашки и бывают, – возразил кто-то сомневающемуся.
– Ну так остановите ее. Она человека уносит?
– Да это сын ее, – ответили другие.
– А может не сын – возразили им. Может, она обманывает: сотворит чего с мистером.
– Остановите ее, – зарыдал чей-то голос, – это же мужик, господа! Ловите его!
– Нет, это баба с усами! – крикнул кто-то.
Тут уж загомонили все. Монашка отбросила приличия и теперь громадными прыжками убегала от преследователей с юношей на руках. Но, видимо, женщине было не под силу состязаться с преследователями в скорости бега. Ее стали настигать.
«Догонят, – думала монашка, – и от меня ничего не оставят».
– Эх, прощай, Филипп, только нашел тебя и снова расставаться. Ведь буквально на дороге валялся, кто же тебя так обманул, что ты от всех убегать устал. Эх, узнать бы. Кому-то не поздоровилось бы.
Монашка бережно положила юношу на землю и моментально скрылась от преследователей в сумерках.
После выступления карлов город серьезно заболел идиотизмом.
По ночным улицам бежало странное существо: похожее на гермафродита: усы его топорщились, а монашеское платье развевалось.
Кое-кто из окон наблюдал это триумфальное шествие.
Подарки Галлимару
У дома Джека Харвея существо остановилось и оглянулось по сторонам. Улица была пуста, но уже где-то на соседней слышались голоса преследователей.
«Однако, – подумал гермафродит, – а если его нет дома?»
И дверной молоток отчаянно забился в руках таинственного существа.
Джек Харвей готовился отойти ко сну, когда его разбудили громовые удары в дверь. «Деньги сгорели, – моментально испугался он. – Оставил такую большую наличность – зачем?» Харвей моментально сунул ноги в шлепанцы и помчался открывать сам. Слуги запаздывали.
На пороге дома стояла монашка. Тьфу, черт. Харвей испугался еще больше. Кто умер? Родных в монастырях не было.
– Я от мистера Робийяра, впустите меня в дом, – фальцетом закричала монашка. Ее выговор был таким ненатуральным, что Харвей испугался еще больше.
– Что вам надо, мисс? – сурово спросил он.
И глаза его недобро сверкнули.
– Сначала вы меня впустите.
– Нет, вы сначала скажите, что случилось?
Монашка заскрежетала зубами.
– Да впустите же вы меня наконец. Я от Робийяра. Вот письмо. Из него все поймете.
Харвей от удивления ослабил бдительность, монашка, оттолкнув его, проникла в дом и заперла за собой дверь.
Перед домом Харвея послышались встревоженные голоса.
– Куда она подевались?
– Куда она подевалась?
– Надо спросить здешних хозяев!
– Стучите по домам!
И сразу забарабанили дверные молотки соседей. Следующая очередь была за домом Харвея.
Монашенка выхватила из-за пазухи письмо и поднесла к самым глазам Харвея.
– Читайте скорее послание.
Но Харвей не смотрел на письмо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126