И вызвать вас на дуэль должен – город. Но у города нет рук, нет ног…
Ветер поднял тучу пыли и понес в сторону говорливой бабушки.
– …Так вот! Сегодня ночью я поняла, что этот город могу олицетворять я! Это я одна могу по праву олицетворять всю Саванну, потому что это мой муж заложил здесь первый камень в основание первого же дома. Я – здесь самая старая.
Песчаный вихрь накрыл женщину с головой.
– И я давно, как уже сказала, не женщина, потому что уже забыла, что это значит. А следовательно я могу вас вызвать на дуэль. Дуэль со мной не может оскорбить вас, как мужчину. Я – не старуха, я – старик. Да, я это утверждаю. В доме напротив хлопнуло окно на втором этаже.
– Я – дух этого города, который вызывает вас на дуэль. И потому я буду с вами драться. Но боюсь, что вынуждена вас огорчить: драться мы будем не на деньги.
Потом окно хлопнуло на третьем этаже.
– Я говорю вам, что вы не сможете мне отказать, иначе с нашего города никогда не будет смыто пятно позора и он должен будет сгореть, как Содом и Гоморра.
Подсматривал ли кто через ставни, определить было невозможно.
– Я этого не хочу. Прежде всего потому, что в земле этого города лежат шесть моих сыновей, а седьмой продолжает жить. Я не могу допустить, чтобы они, или то, что от них осталось, покрылись краской стыда за город, которому они отдали свою жизнь.
Наконец, завыла собака. И замолчала. «Слушает», – подумал Батлер.
– Поэтому, мистер как вас там – когда я нервничаю, забываю имена и даты, – я говорю вам, вы не можете отказать мне в дуэли. Но я клянусь вам, какой бы исход ее не был, город будет считать себя отомщенным в результате этой дуэли. И в этом клянусь вам я – Эльза-Мария-Роз Робийяр, баронесса Шартрская, прямая наследница французских герцогов.
Мистер Чарльз Батлер, мы будем драться сейчас без свидетелей или, обещаю вам, вы никогда не сможете найти покоя на земле, если обманете меня, и заверяю вас: месть моя будет страшной.
И Батлер, поняв всю неизбежность этого, просто сказал:
– Я готов, мистер город, биться с вами. На ваших условиях, которые вы изложили. Более того, право первого выстрела будет за вами. Если хотите, я могу вам помочь сойти на землю.
– Спасибо. – Бабушка Робийяр была довольна ответом Батлера. И горда своей речью, а еще более, собственным именем, которое полностью произнесла. Она не слышала его с тех пор, как покинула земли Франции.
– Мы будем стреляться с пятнадцати шагов, мистер Батлер. Я хочу, чтобы наши пули летели в цель наверняка.
В голубом доме напротив опять завыла собака.
На лице Батлера не было ни тени иронии.
– Я согласен с вами, мистер город. Собака успокоилась.
Батлер подошел к исполинскому духу, что ожил в старухе, и помог его бренной оболочке спуститься на землю.
– Я буду рукой опираться на своего мула. Вы не против, Батлер?
– Нет, не против, мистер город!
– Встаньте у ограды своего дома, – скомандовала старуха, – я не люблю, когда мужчины падают перед женщинами на колени. Даже если это результат смерти.
Если я в вас попаду, вы обопретесь на ограду. Так ведь?
– Вы очень предусмотрительны.
Бабушка отвела своего мула на пятнадцать шагов от ограды и остановилась.
– Я должна надеть монокль, Батлер, – неожиданно сказала она. В голосе исполинского духа прозвучали нотки беспокойства. – Я вас что-то не вижу. Может быть опустился туман?
– Никак нет. Я вижу вас отлично, мистер город, за вашими плечами чистая линия горизонта.
Старуха достала монокль. И прикручивала его к уху так долго, что оторвалась укрепительная дужка.
– Вот теперь все видно как на ладони, – удовлетворенно прошамкала бабушка Робийяр. – Я готова. Начинаю целиться. Становитесь прямо, а не боком! Что за трусость. – В голосе старухи прозвучал азарт убийцы.
Батлер был уверен, что она не промахнется. Это существо, и впрямь было дьяволом, и может, никогда не было женщиной. В ней жил мужской дух. Он действительно умел стрелять и сейчас целился наверняка. С удовольствием.
«Вот и гротескный финал моей карьеры, – спокойно подумал Батлер. – А я даже завещания оставить не успел. Какая обида. У меня есть брат, у него есть сын, которому я бы все оставил».
Старуха подняла пистолет, пистолет затрясся в дряблой руке. Бабушка хищно засмеялась.
– Что? Обрадовались! Думаете – промахнусь? Зря думаете. Я же предупредила, что стрелять буду по-своему!
Старуха подошла к мулу и поставила его перед собой, как барьерную стойку.
– У меня теперь шестнадцать шагов, сэр! – крикнула она. – Я даю вам поблажку. Стреляю с более дальнего расстояния, чем могли бы вы! Оцените мое благородство.
– Советую вам не промахнуться, в противном случае я прострелю вам лоб наверняка, – Батлер говорил так от бешенства и невозможности что-либо исправить. С такого расстояния, к тому же стреляя в упор, промахнуться было невозможно.
Батлер понял, что не хочет умирать. Но старуха делала все, чтобы убить его.
Бабушка Робийяр уперла руку с пистолетом о круп мула:
– Вот теперь все удобно и правильно. – Она подправила монокль и наклонилась к мушке. Ей пришлось оттопырить зад, чтобы глаза были на одном уровне с прицелом.
– Ждите, мистер!
В голосе сумасшедшей не было никакого сожаления, только холодный расчет.
– Прощайте, мистер. – Сказала старуха с наслаждением – Теперь все, пора! – и нажала на курок.
Батлер чуть раньше почувствовал, как пуля входит точно ему в сердце. Ведь промахнуться с такого расстояния, держа руку на опоре, невозможно. Но на крик «Пора!» мул дернулся. И пуля, уйдя в сторону, сплющилась об ограду чугунной решетки, что окружала со всех сторон восхитительный дом Батлера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126