Ты теперь от нас не убежишь, – сказал он серьезно.
Евлалию развязали. Она смотрела на свое тело. Оно было как будто бы ее.
– Ты поймешь очень скоро, что в тебе кто-то находится, – пообещал ей желтый карл. – А теперь езжай.
Девушку посадили на Гнедого. Надели фуражку, застегнули мундир и погнали Гнедого домой – в «Страшный Суд». Кто-то сидел на крупе вместе с Евлалией и погонял коня. Вблизи поместья этот кто-то ловко спрыгнул на землю и исчез в траве. Евлалия доехала до ворот, доползла до спальни и рассказала Эллин все, что с нею было.
Эллин стояла перед ней, широко раскрыв глаза.
– Ты смотрела на себя в зеркало? – спросила старшая сестра.
– Нет. Но я знаю, как я выгляжу. Они действительно поселили кого-то внутрь меня. Но именно потому я могу помочь тебе. Пока я кого-то ношу в себе – они мне помогают.
– Уходи из моей спальни, – сурово сказала Эллин. – Ты прокаженная.
Утром к ланчу спустилась одна маленькая Полин. Большой круглый стол выглядел пустым. Нянька Ду прислуживала Полли и допрашивала мнущихся на одном месте ночных сторожей. Она спросила у слуг, как прошла ночь.
– Тихо, – хвастались они. – Масса Пьер как только стемнело, уехал объезжать имение. Вернулся утром. Мы от него спрятались. Он был страшный. Лицо в крови.
Ду уронила лопатку с пудингом на ковер. Полли полезла рассматривать смешной узор, который получился. Дева этого не замечала:
– Кто уехал?
– Масса Пьер. Он меня высек перед отъездом. Вот, – Лево вытянул вперед руку.
В столовой стало тихо. Оконная занавеска тихо зашелестела, будто в нее подул ветер.
– Олухи. Вы напились?
– Так спросите у него. Он подтвердит, что мы помогли ему справиться с Гнедым. Он его не слушался.
– Первый раз такое видел, – вставил второй негр. – Масса Пьер подтвердит, что мы не спали. – Право радостно заулыбался. На него посмотрел Лево и тут же растянул свои толстые губы в придурковатой улыбке.
– Значит он выезжал ночью из имения, – опять спросила Ду.
– Да! – Сторожа были довольны, что по сравнению с ними старуха выглядела глупо.
– Господи, только пусть масса Пьер об этом не узнает.
– О чем? – тупо спросили братья.
– Молчите, дурни, пока я не отправила вас на рисовые поля работать. О том, что масса Пьер выезжал никому ни слова. И ему не напоминайте. Ему это не понравится.
Братья переглянулись. Улыбки сползли с их черных лиц.
Завтрак продолжился в гробовом молчании. Старая Ду впервые не чувствовала, что ест. Услышанное не вмещалось в ее голове. Кто-то ее провел. Это был факт. Но каким образом этим ловкачом оказался сам старый Пьер Робийяр, она понять не могла…
…А в это время в имении Батлера хозяин собирался отъехать в Саванну. Его план требовал присутствия в городе. Филипп не о чем не должен был догадаться раньше времени. Пусть думает, что Батлер хочет ему помочь бескорыстно. Пса-лому он приказал следить за юношей и ни под каким предлогом не выпускать его из поместья.
Серне он решил ничего не говорить. С некоторых пор он ей не доверял. Она стала странная. Беспрерывно гадала на картах и кофейной гуще. И ничего не рассказывала хозяину. Странный народ – эти негры. Все хорошо в них – пока они как дети верят хозяину, но стоит им подумать, что они знают чуть больше, чем белые, и их уважение к ним исчезало напрочь.
По мнению Батлера, Серну портила индейская кровь. Кровь гадателей и знахарей, который сплошь были в ее роду по материнской линии. По иронии судьбы Серна стала матерью Далси, которую муж Эллин Робийяр – Джеральд О'Хара выдал замуж за своего первого слугу Порка. Батлер не знал, что его рабыня окажется незаменимой помощницей будущей жены своего юного племянника Ретта Батлера, такой же своенравной, как и ее мать.
Батлер покинул свое имение утром. Вслед ему махала рукой одна Серна. Но Батлер этого не видел. А Серна вышла проводить его только затем, чтобы удостовериться в отъезде. Ночное гадание заставило ее по-новому взглянуть на юношу, который жил в их доме. Она почувствовала к нему сострадание и нежность. Его ожидала страшная судьба. А любовь его была искренней и печальной. Серна хотела помочь ему справиться с этим чувством, пока оно не привело к беде.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Беда приближается
Но не одна Серна провожала хозяина. За его отьездом сквозь щели ставен в своих спальнях наблюдали Псалом и Филипп. Филипп все еще находился в крайнем возбуждении от увиденного ночью карлика и его спутника. Юноша был заинтригован посетителями. Всю ночь он думал об Эллин. Ему казалось, что она оказалась в беде. Батлер чего-то выжидал и не спешил с обещанной помощью. Он постоянно говорил, что хочет, чтобы Эллин и Филипп соединились. Но Филипп в этом стал сомневаться. Его пугала медлительность. Юноша готов был бежать на встречу с Эллин хоть под свистом пуль, но Батлер остужал его желание. Визит черного карлика показался влюбленному несчастливым предзнаменованием. И то, что ночью Филиппу почудился голосок Эллин при свете дня уже не казалось уловкой. Вдруг Батлер каким-то непостижимым для Филиппа образом смог выманить ее к себе и не сказал, что в его доме скрывается ее любимый. Филипп не мог представить, что ночной посетительницей была Евлалия. Он никогда не обращал внимания на доброту и готовность к жертве со стороны средней кузины. Как и не знал, сколь велико ее доброе сердце, качество: которое передались ей вместе с благородной кровью французских предков – родственников и родственниц французских маршалов Монмаранси.
Чтобы отвлечься от своих мыслей, Филипп решил прогуляться. Он знал, что в имении Батлера остановилась труппа страшных уродцев, которые считали, что могут смешить публику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126