Поэтому-то мне приятно ездить в банк, мне хочется работать, чтобы достигнуть положения в обществе, чтобы мне кланялись, когда я иду, а не гнались за мной.
Моя сила – в благопристойности и чинопочитании, а не в свободе.
– Именно это я принимал в расчет, когда устраивал вас на работу к мистеру Харвею!
– Не лгите! – Филипп дернул бумаги, которые застряли, придавленные фамильным сервизом Батлера. Вместе с бумагой на пол рухнула гора посуды.
– Своим постоянным напоминанием о вашей помощи вы только заставляете меня ненавидеть ее. И запомните, я никогда не прощу вам того, что вы так бессовестно и нагло издеваетесь в моем присутствии над уважаемым членом общества, которым является мой дядя Пьер Робийяр.
– А-а! Он уже стал для вас примером… Кажется, совсем недавно вы его ненавидели.
– Знаете, вы слишком много приписываете себе добродетелей, – как будто не услышав, продолжил Филипп, – я думаю, мистер Харвей мог взять меня к себе в банк без ваших усилий. Ведь как-никак я – его родственник. Мои сводные сестры – его внучки.
Наступила пауза.
– Езжайте в банк, – наконец холодно сказал Батлер. – Езжайте в банк!!! – заорал он, как будто Филипп оглох, – и работайте там сколько вашей душе угодно, зарабатывая себе положение в обществе!!!
Филипп в полном молчании собрался и уехал.
Батлер в волнении заходил по комнате.
За окном собрались тучи, они пришли со стороны океана. Ветер гнул верхушки пальм. Что-то орали мальчишки под окнами.
"Значит молокосос перестал мне верить. Захотел в Харвеевском экипаже, запряженном тройкой, подкатить к крыльцу дядиного дома, увезти Эллин, а меня оставить с носом. Вроде бы я был помеха, от которой он наконец избавился…
Нет!!!
Так не будет.
Он решил, что, наконец, пора пойти по стопам дяди, так безопаснее жить.
Так спокойнее жить, и повторять вместе со всеми слова слюнявых предводителей нашего общества, отличающихся примерной импотенцией, но не избавившихся от похоти".
За окном резко закричали чайки.
"Если Филипп вернется к дяде, с Робийяром мы станем еще худшими врагами, чем были, а мальчишка докажет ему свою преданность!
С ним что-то произошло. Его как будто подменили или сглазили. Он задумал разбогатеть, захотел стать толстым индюком при жене и десяти детях, который пользуется непререкаемой славой семьянина.
А его брачный контракт с Роз Бибисер, которую он позорно обесчестил? И то, что я его выкупил? Похоже он хочет забыть об этом, как и том, что должен мне по векселю, который сам же мне выписал.
Он хочет забыть обо всем как бы между прочим. Как будто он начал жить только с приходом в банк!"
– Хозяин ваш кофе, – робко произнес за дверью голос черной рабыни.
– Вылей его в кровать мистера Робийяра, – зло закричал Батлер.
– Что-что? – не поняла служанка.
– Что слышала. Я тебе приказываю: вылей черный кофе в кровать мистера Робийяра и оставь в ней записку, что это нефть, которую он должен мне в обмен на то, что я его приютил, согрел, накормил, вывел в свет.
– Я же писать не умею, – простонала, сбитая с толку служанка.
– Что вы все сегодня мне вздумали перечить: один слушаться не хочет, другая писать не умеет, когда это от нее требуется!
Батлер искал повода сорвать свой гнев. Утренний скандал вывел его из себя.
Служанка потопталась под дверью. Небо за окном стало совсем черным. Холодный ветер шел с Атлантики. Батлер поежился, хотя в кабинете совсем не было холодно.
Служанка прошлепала в спальню Филиппа.
– Вылей точно на самую середину! – заорал ей вслед Батлер изо всех сил.
За окном с кокосовых деревьев посыпались орехи.
Батлер с ненавистью посмотрел в небо, готовясь бросить вызов темным тучам, которые прятали веселое солнце.
"Филипп тяготится своим положением изгоя. Он хочет стать честным джентльменом, изменять своей жене втихую, тайно жить со своей наложницей и благостно принимать молчаливое одобрение общества. Ничтожество!
Вам надоел я, как живой пример того, что можно жить совсем наоборот, руководствуясь другими принципами? Вы хотите добиться в этой жизни успеха, изменив человеческой природе. Ох, и посмеюсь я над вами, когда мы вместе окажемся в раю. Я спихну вас оттуда в ад! Я проучу вас! Я покажу вам, что меня не-воз-мож-но обмануть!
Обставить Батлера, как мальчишку! Такое еще никому не удавалось".
Тучу пыли, которую желтым шаром гнал по улице ветер вдруг подняло в воздух и с размаху швырнуло в окно кабинета Батлера.
Батлер поддел ногой листик, что валялся на красном персидском ковре, постланном со стены на пол.
"Филипп забыл какую-то из своих дурацких банковских бумажек" – подумал Батлер.
Листик плавно взвился в воздух и упал на лицевую сторону. Крупными корявыми буквами на ней были начертаны какие-то словеса.
"Нет, это не рука Филиппа. Это кто-то грамоту изучает", – механически подумал Батлер и вспомнил собственное детство. Может быть эта дура служанка. Батлер поднял листочек, чтобы закинуть его в камин. На бумаге было написано:
"Сегодня в полночь жду вас на углу дома".
Батлер вытаращил глаза.
Он прочел письмо снова и листок выпал у него из рук. Медленно покружившись, упал рядом с каминной решеткой.
Найденный листок не оставлял сомнений: у Филиппа были тайные дела о которых не знал Батлер? Уж не заговор ли? Филипп вступил с кем-то в переписку тайком от своего старшего друга.
Тайно от Батлера значит только одно – против Батлера.
Но как далеко зашли его тайные действия – неизвестно.
Батлер испугался.
За окном хлынул дождь. Вдали в океане чья-то шхуна боролась с волнами.
"Филипп тайно от меня с кем-то держит связь.
Но, с другой стороны – Филипп не авантюрист, возразил кто-то другой в душе Батлера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126