Следуя той же логике, можно было бы пожалеть как «неимущего» и баснословно богатого лидийского царя Креза – ведь в его дворце не нашлось бы и самого завалящего телевизора.
Хирн в своем отношении к индейцам был не лучше и не хуже других колониальных чиновников, находившихся на службе у Компании Гудзонова залива (может быть, даже был все-таки лучше, если учесть его дружбу и неожиданную в общем контексте столь лестную характеристику, данную вождю Матонаби, – если только она не «усилена» Моуэтом).
Эта Компания, организованная английскими купцами в 1670 году, непосредственно владела огромными территориями, занимавшими весь север и запад нынешней Канады, то есть подавляющей частью современной территории страны. Владения Компании Гудзонова залива не входили в состав занимавших лишь юго-восток теперешней Канады сначала французских, а потом (после того, как они были отбиты у Франции в результате Семилетней войны 1756–1763 годов) британских колоний. Мехоторговцы Компании Гудзонова залива проникали далеко в глубь Северо-Американского континента, опираясь на построенные Компанией гавани и форты на побережье Гудзонова залива, одним из которых являлся Форт Принца Уэльского, расположенный вблизи того места, где сейчас находится порт Черчилл (север современной провинции Манитоба). Отсюда Хирн и отправился в свое путешествие.
Компания Гудзонова залива в эти годы особенно активно старалась расширить территорию своего влияния и укрепить свой авторитет среди индейцев. Дело в том, что с юго-востока в эти же земли для установления торговых контактов с таежными индейцами двигались конкуренты – мехоторговцы основанной в 1682 году монреальской Северо-Западной компании, стычки «гудзоновских» мехоторговцев с которыми иногда принимали кровопролитный характер.
До захвата англичанами Монреаля эти две компании временами даже воевали между собой, как две враждебные державы, тем более что и находились они в руках буржуазии разных государств – соответственно Англии и Франции. Ко времени похода Хирна Северо-Западная компания уже подчинялась английским властям; война прекратилась, но соперничество осталось. Пятнадцатью годами позже Хирна один из новых совладельцев Северо-Западной компании, шотландец Александр Маккензи, совершил сопоставимый по масштабам подвиг: достигнув того самого Большого Невольничьего озера (Атапаскоу), которое пересек на своем обратном пути с реки Коппермайн Сэмюэл Хирн, 26-летний Маккензи открыл вытекающую из него огромную реку, которая носит сейчас его имя, и проплыл по ней до самого впадения в Ледовитый океан.
Борьба двух компаний продолжалась до 1821 года, когда Северо-Западная компания была поглощена Компанией Гудзонова залива. После образования в 1867 году доминиона Канада земли, принадлежавшие Компании Гудзонова залива, были постепенно выкуплены канадским правительством. В настоящее время эта Компания остается одной из ведущих торговых фирм Канады, действующей теперь на всей территории страны, но по-прежнему доминирующей на Севере. Многие современные индейские и едва ли не все эскимосские поселки по происхождению – не что иное, как торговые фактории Компании, вокруг которых стали сначала регулярно собираться, а потом и поселяться на постоянное жительство коренные жители Севера.
Двухвековая деятельность Компании не способствовала хозяйственному освоению и тем более заселению края европейцами; ею создавались лишь небольшие торговые посты со складскими помещениями. «Европейское» население было представлено лишь несколькими десятками скупщиков пушнины и небольшими отрядами солдат; позже к ним присоединились миссионеры, основавшие рядом с факториями миссии по обращению индейцев и эскимосов в христианство. Однако результатом этой деятельности явились значительные сдвиги в быте коренного населения, натуральное хозяйство которого было нарушено. Как раз такой переходный период ломки старого образа жизни и возникновения товарного производства, переоценки привычных моральных и материальных ценностей у индейцев застал и описал Хирн. С точки зрения современного читателя, это обстоятельство приобретает особый интерес в связи с тем, что сейчас общество коренных жителей Севера переживает – на новой ступени – очередной аналогичный переходный период.
Индейцы, а позже и эскимосы начали охотиться на песца и другого пушного зверя, на которого дотоле не обращали внимания. В обмен на пушнину они получали более совершенные орудия труда и огнестрельное оружие; в их среде возникало расслоение по наличию, количеству и качеству таких «импортных предметов», становящихся признаком престижа, объектом зависти, жадности и так далее – пороков, на которые указывает Хирн, не понимая, что они не врожденные, а только благоприобретенные и распространялись при косвенном содействии его самого и его коллег.
Отмечая и подчеркивая враждебное отношение индейцев к эскимосам, доходящее, по Хирну, до «кровожадности», этот упорный и настойчивый, но в меру своего воспитания и положения ограниченный чиновник не способен понять, что и это не «врожденная» и даже не диктуемая «глупыми суевериями», как он пишет, черта, а прямой результат прихода на Северо-Американский континент европейских колонизаторов. До появления европейцев контакты между эскимосами и индейцами были невелики: первые жили преимущественно на морском побережье и охотились на морского зверя, вторые – в лесах; между ними лежали огромные малопродуктивные и потому почти не заселенные пространства тундр (Бесплодных земель).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16