Все кончено. Кончено навсегда. Она изменила Англии.
Она предала герцога.
Возврата не было.
Глава 20
Тревлин уселся на деревянную скамью трактира «Белый гусь» и жадно припал к кружке с портером. Если парню и казалось странным, что мадам де ла Валетт захотела совершить путешествие длиной восемь километров только ради того, чтобы полюбоваться крошечной старинной церковью, стоявшей на вершине меловой скалы, он не считал себя вправе задавать ей вопросы. Малый догадывался, что молодая леди не находит себе места, что в огромном замке, где нет никого, кроме лорда Эдмунда и слуг, ей неуютно и что именно поэтому она отправилась обозревать окрестности. В последние недели Тревлину довелось возить ее в Лэндсдаун, живописную деревушку, расположенную на пологих холмах неподалеку от Саутси, и в Саутгемптон, где сохранилось аббатство, по ее словам пережившее несколько веков политической и религиозной розни.
Когда мадам приехала в Чесли, она показалась ему очень жизнерадостной. Во всяком случае, смех Эванджелины не раз вызывал у Тревлина улыбку. Но позже она стала более сдержанной. Даже тогда, когда оказывалась вдали от замка. Парень поманил пальцем служанку, симпатичную ведьмочку с острым языком, и велел принести ему еще одну кружку. Девчонка подмигнула, и этого оказалось достаточно, чтобы заставить Тревлина начисто забыть о мадам.
Сильный запах рыбы заставил Эванджелину поморщиться и свернуть с узкой мощеной дороги, служившей трактом жителям деревушки Читтерли, на извилистую тропу, которая вела к древней каменной церкви. Хотя никого поблизости не было, девушка чувствовала, что за ней следят. Услышав позади шорох листьев, Эванджелина обернулась. Никого…
После памятного вечера в гроте, проведенного с Эджертоном, она старалась не отходить от Эдмунда. Естественно, мальчику это быстро надоело. Она пыталась держаться непринужденно, смеяться и шутить, но это было трудно. Каждая тень, каждый звук могли обернуться для маленького лорда бедой.
Девушка начала вести дневник, куда записывала подробные сведения о внешности и особых приметах тех людей, которых встречала в гроте, а также все, что казалось ей полезным. В глубине души Эванджелина догадывалась, что хочет сохранить как можно больше улик – на случай, если действительно произойдет что-то ужасное.
Одинокая и испуганная, она целыми днями раздумывала, не следует ли написать герцогу и попросить у него помощи. Но" потом представляла себе Эдмунда в объятиях ее отца, мертвенно-бледных, молчаливых, навсегда ушедших из этого мира, и начинала гадать, насколько ей хватит сил вынести такую жизнь. Она даже подумывала пробраться в Лондон и убить Джона Эджертона. Но оставался Эдмунд, ее дорогой мальчик, любящий посмеяться, заставляющий ее играть роль разбойника и стреляющий в нее из пистолета, подаренного злым человеком, который убил бы ребенка не моргнув глазом.
Ох, Эдмунд… Грозившая ему опасность угнетала ее больше, чем опасность, грозившая отцу. Мальчик был здесь, с ней, на ее попечении. Она отвечала за Эдмунда, а тот был совершенно беззащитен. Пятилетний малыш…
Добравшись до вершины холма и стрельчатых дубовых дверей церкви, Эванджелина слегка успокоилась. Она потянула за тяжелое бронзовое кольцо, и дверь со скрипом открылась. Внутри было холодно и сыро; сквозь толстые каменные стены почти не проникало тепло.
Церковь была пуста. Она медленно двинулась по центральному проходу, миновала голые деревянные скамьи, вошла в ризницу и окаменела, услышав непонятный шорох.
– Вы Орел?
Из тени вышел стройный мужчина в рыбацкой робе из грубого сукна. Это был молодой человек без признаков растительности на гладких щеках.
– Да, – шепотом ответила она. – Это вы шли за мной?
– Нет, мой товарищ. Он не доверяет женщинам и перерезал бы вам глотку, если бы вы пришли не одна.
Щенок пытался напугать ее, но, как ни странно, это не трогало Эванджелину. За себя она не боялась.
– Давайте пакет. У меня слишком мало времени, чтобы тратить его на пустяки.
Рыбак бросил на нее хмурый и удивленный взгляд, а потом медленно вынул из-за пояса грязный конверт. Не обращая на парня никакого внимания, Эванджелина села на деревянную скамью, положила листок на колени и расправила его. Затем она подняла глаза.
– Это вы Конан де Витт?
Парень покачал головой.
– Нет. Так зовут моего товарища. Он джентльмен, не то что я.
– Приведите. Я должна видеть его.
Молодой человек замялся.
– Конан хотел, чтобы с вами встретился я.
– Тем не менее он должен прийти. Если он откажется, я ничего не смогу сделать. – В шифровке Ушара содержалось описание Конана де Витта: «высокий, светловолосый, с родимым пятном на левой щеке около глаза».
– Будь по-вашему, – наконец сказал малый, – но для этого должна быть серьезная причина.
Она пожала плечами.
– Мне все равно, что вы решите.
– Сейчас узнаю.
Он выскользнул из церкви и через несколько минут вернулся с высоким человеком в домотканой одежде, небрежно помахивавшим тросточкой.
Конан де Витт посмотрел на девушку сверху вниз. У него было поразительно красивое лицо, хотя и чересчур бледное. Джейми называл ее холодной сукой'; голос этого человека звучал хоть и ворчливо, но достаточно уважительно.
– Что вы хотели от меня, Орел?
– Ушар прислал ваш портрет. Я должна быть уверена, что вы именно тот человек, о котором он пишет.
Он потрогал кончиком пальца большое родимое пятно.
– Вы удовлетворены?
Эванджелина кивнула, быстро поставила свои инициалы в нижнем углу документа и протянула его де Витту.
– У вас есть пакет для меня?
Де Витт протянул ей тонкий конверт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98