– Помнится, в начале обеда я говорил о том, каким образом Баньон продемонстрировал мне свое неодобрение.
– Отлично. Я вижу, вы решили сменить тему. И правильно сделали. Я уже успокоилась. Так что же сделал Баньон?
– Хотел задушить меня галстуком.
– О Боже… С какой стати?
Герцог повертел в руках хрустальный бокал с темно-красным бургундским.
– Он считает, что я не должен оставлять вас здесь в одиночестве. И поручать вам заботу об Эдмунде.
Направление, которое принимала беседа, ей не нравилось.
– Не понимаю. – Конечно, ему нет дела до мнения какого-то слуги…
– Баньон считает, что Эдмунд уже большой и его надо взять с собой в Лондон. Кроме того, он думает, что к мальчику пора приставить гувернера-мужчину. Ему не нравится, что вы позволили Эдмунду стрелять в вас, дабы заставить учить буквы. Короче говоря, он считает, что вы слишком добры и слишком молоды, чтобы поручать вам моего сумасбродного сына.
От страха у Эванджелины засосало под ложечкой. Нет, этого не может быть… Она подалась вперед.
– Но если вы заберете Эдмунда с собой в Лондон, у меня не будет причины оставаться в Чесли!
– Вы правы. Поэтому завтра утром я увезу в Лондон вас обоих. Нет смысла ждать до пятницы.
– Нет!
Герцог недоуменно замигал. Она покраснела и побледнела одновременно, приподнялась и уперлась ладонями в стол. Он выгнул темную бровь.
– Простите, не понял.
– Я сказала только одно слово. Точнее, крикнула. Что здесь непонятного?
О Господи, все пропало. Она не может оставить Чесли, не может! Баньон все погубил, причем из самых благородных побуждений. И что ей теперь делать? Через два часа она встречается с Джоном Эджертоном. Ей совершенно ясно сказали, что она должна оставаться в Чесли. Ушар убьет отца…
– Эванджелина, – холодно произнес герцог, – одного слова недостаточно. Вам следует объясниться. Вы крикнули это одно слово так громко, что чуть не рухнула люстра.
Она была в отчаянии, но не могла позволить ему заметить это. Тем самым она только подлила бы масла в огонь.
– Я не собиралась кричать на вас. Просто не хочу ехать в Лондон. Пожалуйста, милорд, позвольте мне остаться здесь. Я справлюсь с Эдмундом и не подведу вас. Ему не нужен гувернер-мужчина. Пусть мальчик стреляет в меня сколько угодно, мне все равно. Я не позволю ему стрелять, пока он меня не поймает. Бегать я умею, так что это будет довольно трудно. Точнее, я должна сделать это трудным, чтобы у него был стимул. Я умею обращаться с маленькими мальчиками. Пожалуйста… Я должна остаться, должна!
– А теперь, Эванджелина, вы говорите слишком много.
– Я знаю и прошу за это прощения. Но я действительно хочу остаться в Чесли с Эдмундом. Милорд, я не обману ваших ожиданий. Через месяц он будет читать Библию. Я заставлю его каждый день писать вам, и каждое письмо будет по крайней мере на одно предложение длиннее предыдущего. Пожалуйста, милорд…
Все это было очень странно. Какая ей разница, оставаться здесь или ехать в Лондон? Тем более что на ее месте любой предпочел бы Лондон. Он не понимал этого. Ее реакция была неадекватной. Неестественной. Он искренне считал, что первоначальный отказ Эванджелины ехать в Лондон был вызван страхом бедной родственницы предстать перед старой герцогиней. Герцог был рад своему решению, которое в корне противоречило вчерашнему. Ему хотелось отвезти Эванджелину в Лондон, показать ей тамошние достопримечательности и познакомить с матерью. Ричард не слишком разбирался в собственных намерениях. Ради Бога, они знакомы всего два дня! Но он твердо знал, что до сих пор не встречал таких женщин. Эванджелина очаровала его; герцог желал ее так, как никого из дам, с которыми его сводила судьба. Она возбуждала все его чувства. В том числе и страсть. Боже милосердный, настоящую страсть, причем без всякого труда!
Пытаясь сохранить лицо, Ричард напомнил себе, что не хочет оставлять ее в Чесли одну, в компании маленького мальчика. Но в глубине души он признавал – хотя и с немалым трудом, – что не любит, когда противоречат его желаниям. Тем более если эти желания исполнены добра, тщательно продуманы и по-настоящему благородны.
– Я буду волноваться за вас, – наконец сказал он. – Нет, я не могу этого позволить. Завтра утром и вы, и Эдмунд поедете со мной в Лондон.
Эванджелина пала духом. Она умоляла его, но это не помогло. Она сделала глубокий вдох и холодно сказала:
– Понимаю. Приказ хозяина. Ну что ж, милорд, раз вы не позволяете мне остаться в Чесли с Эдмундом, я буду вынуждена уехать. В Лондоне мне нечего делать.
– Не говорите глупостей. Ехать вам некуда. Поэтому делайте то, что вам велят.
– Вы становитесь упрямым, милорд. Вам нет никакого дела до того, куда я поеду и чем буду заниматься.
Герцог резко встал.
– Хватит, Эванджелина! Я не понимаю причины вашего сопротивления. Немедленно объяснитесь.
– Я ненавижу Лондон и отказываюсь туда ехать.
– Вы никогда там не были.
– Это неважно. Не поеду, и все!
– Сядьте, закончите обед и не устраивайте истерику. Это некрасиво. Я поговорю с вами позже.
Но Эванджелина продолжала стоять на своем.
– Нет, не поговорите! С какой стати вы мне приказываете? Я вам не служанка. Хотя, как и Баньон, с удовольствием задушила бы вас галстуком.
Герцог сел, скрестил руки на груди и остался неподвижен.
– Что ж, ладно, – продолжала Эванджелина. – Судя по бесстрастному выражению вашего лица, вы не передумали. – Она бросила салфетку на тарелку. – Прощайте, милорд. Это было полезное знакомство, хотя и короткое.
Он вскочил так быстро, что опрокинул стул.
– Проклятье, Эванджелина, вы никуда не уйдете! Еще один шаг, и я вас высеку!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98