..
Я снова – уже во второй раз сегодня – кинулся к древнему секретеру, под крышкой которого, позади полки с коллекционными изданиями, проделав необходимые действия, то есть раскрыв нужный том на… Черт, опять вылетело из головы – какое сегодня число? Шестое? Значит, на шестой странице, как и полчаса тому назад, приложил большой палец к красной, готических очертаний буквице. Полка послушно уехала вниз, и передо мною опять оказался пульт ВВ-информа. Но на этот раз я не стал отправлять никаких сообщений и не сделал ни одного заказа. Сейчас мне требовалось другое.
«Хорошо, – думал я. – Уходя из дому, разобиженная Лючана не оставила ни строчки, ни слова для меня; что же, это можно понять: все ведь происходило впопыхах, под сильнейшим давлением глубоко оскорбленного чувства, но никак не здравого смысла. Но это ведь вовсе не значит, что она не переговорила, прежде чем исчезнуть, с кем-то другим: попросила помощи, убежища или хотя бы совета. Вот мы сейчас и попытаемся установить – с кем же ей пришло в голову переговорить?»
Все, что проходило у меня по ВВ – и входящие, и исходящие сообщения и разговоры, – аккуратно записывалось. Поскольку, когда мы были в делах и, значит, часто отсутствовали, – необходимо было держаться в курсе того, кто и почему интересовался нами – вместе или по отдельности, все равно. Ну-с, так какие же сюрпризы приготовил мне неодушевленный клерк?
Я установил ту дату, то проклятое число, когда все полетело вверх тормашками и я сбежал. Искали ли меня таким способом? А главное – искали ли Лючану, и еще важнее – искала ли, и кого именно, она сама?
Предчувствие не обмануло: сюрпризы и в самом деле были.
И относились они прежде всего к тому самому дню.
Почти через полтора часа после моего ухода кто-то открывал мой канал. Меня не было, и вызывавший отключился, не назвавшись и не изложив своего дела. Кто же это был? Определитель… Вот так раз: никакого следа. Хорошо закрытая линия. Таких не так уж много в нашем мире. Возьмем на заметку и пойдем дальше.
Кстати: а почему не воспользовались связью, чтобы найти меня? Тогда я ведь еще не успел принять никаких мер предосторожности.
Объяснение простое: я кому-то понадобился – срочно и здесь. Раз меня тут не оказалось, искавший наверняка (если его дело было действительно серьезным) запустил поиск, но как раз в это время я мог находиться вне регистрации: уже на Трешке, но еще не успел вступить в контакт с тамошними властями даже и местного уровня. Мог существовать и другой вариант: просто на Стреле Третьей я не был им нужен, вот и все.
Так-с. Что же произошло потом?
Опять интересно. Через полчаса – повторение того же вызова – и снова отбой. Выходит, тогда я всерьез кому-то понадобился. И с чего это я так страшно заторопился? Ну ладно, что сделано, то…
Стоп. Новая запись. Что там?
Нет. Это не меня ищут. На этот раз связь идет отсюда. Иными словами – действительно, Лючана обратилась к… к кому же? Уж этот-то код никуда не девался?
Он и в самом деле сохранился. Теперь можно было бы запросить его принадлежность. Если бы…
Если бы в этом была хоть малейшая надобность. А ее не было. Потому что этот код я знал уже давно – и не хуже, чем свой собственный.
Во-от, значит, как…
Лючане ответили. И разговор начал разматываться.
Я слушал, не пропуская ни слова и, на всякий случай, записывая его в память моего мика.
Мне больше и в голову не приходило – заказать еду. Я понял: пока не выясню, что и как за этим разговором последовало, – кусок в горло не пойдет.
А тут наконец и Федеральный поиск закончился. Ответ был по меньшей мере странным, хотя я уже заподозрил, что именно таким он и окажется:
«Искомый ЛК не погашен, однако установить местонахождение сейчас не представляется возможным».
Ага. Вот, значит, какие пироги.
Ну, что же. Кое-что я уже понял и еще что-нибудь пойму в ближайшее время: остается лишь найти хоть какие-то подтверждения своей гипотезы.
Я вышел в коридор. Открыл стенной шкаф, чтобы водворить на место мой оперативный кейс прежде, чем выйти на улицу: не столько потому, что сейчас он мне вряд ли понадобится, но главным образом по той причине, что с ним меня просто не впустили бы туда, куда я вознамерился попасть.
И только тогда мне пришло в голову то, что должно было возникнуть в самом начале. То самое подтверждение гипотезы.
В этом отделении шкафа наши оперкейсы всегда стояли рядом. И когда я хватал свой, убегая из дому, ее кейс оставался на своем месте – в соседнем гнезде.
Сейчас я водворил свой на место. И тут только до меня дошло, что ее снаряжения на месте нет.
Значит, уходя, она взяла его с собой.
А это могло – должно было – иметь определенное значение. Иными словами, услышанный мною разговор трехмесячной давности получил дальнейшее развитие.
– Вратарь!
Он не ответил. Просто не услышал: микрофон связи – тот, что был в коридоре, – тоже остался незамененным со дня начала той операции. Пришлось спросить уже из прихожей:
– Кто сейчас ведет дом? Текстом!
Он нарисовал незамедлительно (хоть эти его узлы остались невредимыми, и на том спасибо!):
«Хозяйка передала управление мне».
– Сколько раз она выходила в тот день?
«Два раза. В двенадцать семнадцать, вернулась в тринадцать пятьдесят пять. И второй раз в четырнадцать тридцать. Еще не вернулась».
Это я и сам видел – что не вернулась…
Вот и последнее доказательство – того, что Лючана ушла, покинула свой дом по собственной воле и в здравом уме. А то, что не оставила мне никакой весточки – ни на бумаге, ни в записи, ни у Вратаря для передачи мне, говорило лишь об одном: после состоявшегося разговора она продолжала думать обо мне все так же, как и в предыдущую ночь и ранним утром, закрывая за собою дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17