.. Была высшая каста двуногих и высшая каста пауков, затем шло несколько групп менее привилегированных людей и пауков и, наконец, двуногие и восьмилапые рабы. През с самого начала дал все привилегии двуногим, обладающим большой ментальной силой. Чтобы не лишиться своих привилегий, те служили ему верой и правдой. Даже те, кто имел друзей среди пауков, выбрали привилегии. В городе стало популярным доносительство. Всех, кто пытался как-то помочь паукам, жестоко казнили — в назидание другим. Вскоре пауки были лишены сознания. Как — Габриэла не знала. Она только знала, что их всех поселили в подвалах под домами, правда, большую часть уничтожили, оставили столько, сколько требовалось для выполнения работ, с которыми не могли справиться люди.
Затем През и его семья взялись за гигантских бабочек. Теми оказалось управлять даже еще легче, чем пауками. Но бабочек През уничтожать не стал, наоборот, отдал приказ своим верным людям максимально увеличить их поголовье: През решил использовать бабочек для завоевания других стран. И уже добился кое-каких успехов.
— Он не собирался использовать пауков для этой цели? — уточнил Найл.
— Нет, — покачала головой Габриэла. Но опять не могла объяснить, почему.
Но больше всего Найла интересовало, не использует ли правящая семья какие-то препараты или технику для усиления своих ментальных способностей. Когда Найл был во дворце, През и окружавшие его люди показались Найлу уж слишком сильными. Таких врожденных способностей, как ему показалось, у человека просто не может быть.
— Я не знаю, — вздохнула Габриэла. — Вы понимаете, когда выяснилось, что я не унаследовала способности матери, меня стали обучать отдельно, в так называемой низшей школе — для девушек, у которых нет сильных ментальных способностей. Нам давался минимум знаний, нас готовили... в помощницы нашим сестрам, или родственникам, или просто людям с ментальными способностями.
Габриэла должна была стать или женой какого-то старика и обслуживать его, или приживалкой в доме одной из сестер, обладающих ментальной силой, или работать в монастыре, ухаживая за стариками и немощными. Больше ей было не на что рассчитывать. Поэтому она знала основы медицины, могла оказать первую помощь. Ее учили ухаживать за детьми — если придется стать нянькой, их школа давала что-то типа среднего медицинского образования.
— Но неужели тебя не учили готовить? — удивилась Энна. — Ты же сегодня впервые увидела сырую рыбу.
Габриэла тут же пояснила, что готовкой, стиркой и уборкой в их городах занимаются те, в чьей семье вообще нет людей с сильными ментальными способностями. У Габриэлы же есть — мать и две сестры, значит, она находится, то есть находилась на относительно привилегированном положении. Да, она имела очень мало шансов выйти замуж — что является основной целью жизни каждой девушки (Энна хмыкнула), но ее сестры обязательно взяли бы ее в семью.
Монастырь ждал Габриэлу только в случае какого-то серьезного прегрешения. Ну например, если она теперь вернется домой, то ей предстоит ухаживать там за больными.
Девушка вздохнула. Найл тут же спросил, что это за больные, за которыми ухаживают в монастырях и почему они не остаются в своих семьях.
— Это неизлечимо больные. И заразные. Чтобы не заразиться, семья сразу же отдает такого в монастырь. А за ним ухаживают провинившиеся девушки из таких семей, как я. Ну мне бы не пришлось выносить горшки, но я делала бы уколы, давала таблетки, читала у постели, вела историю болезни. Но жила там! Понимаете? Из монастырей никто не возвращается. Туда ссылают навсегда!
— А почему ты используешь слово «монастырь»? — спросил Найл. — Ты вообще знаешь, что оно означает?
— У нас оно означает место, где доживают свой век неизлечимо больные и куда отправляют в чем-либо провинившихся девушек ухаживать за этими больными.
— Неужели девушки не сбегают? — удивилась Энна.
Габриэла посмотрела на нее удивленно. Подключившись к ее сознанию, Найл понял: подобное ей даже не приходило в голову. Интересно, приходило ли тем, кто уже оказался в этих монастырях?
Самой Габриэле никогда не доводилось бывать в монастыре. Туда не водили экскурсий и там не проводилось практики для учащихся их школы. Но монастырями пугали — как самой страшной судьбой для девушки с родословной Габриэлы.
Рассказ о монастырях показался Найлу странным. Точно о том же подумали и Энна, и Курт. Никакой религией тут и не пахло. В этих местах, как и в большинстве мест на планете Земля в новые времена, религий не существовало. Если и поклонялись, то сильнейшему, правителю, правящей семье, классу, виду. Правда, само слово, как помнил Найл из рассказов Стиига, происходит от греческого, означающего «уединенное место». И кто же там уединяется?
Но Габриэла даже не знала ни одного места, где находятся монастыри. Только что они «где-то далеко», по крайней мере ни в самом городе, ни в его окрестностях их не было.
Найл решил, что ему было бы интересно посетить одно из этих уединенных мест и посмотреть, что там в самом деле происходит.
Габриэла тем временем продолжила свой рассказ и поведала про уклад жизни своей семьи. Это не вызвало особого интереса ни у Найла, ни у Энны, ни у Курта. Девушки учились в разных школах — Габриэла в своей, сестры — в своей, так называемой продвинутой.
Мать, как и другие люди, обладающие сильными ментальными способностями, работала в одной из служб при правителе. Что она там делала, Габриэла не знала. Эти занятия считались государственной тайной, как и программа обучения ее сестер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90