Главный полдень
Книга первая
* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ, РАССКАЗАННАЯ АЛЕШЕЙ СОКОЛОВЫМ *
Утро. Федя-гитарист

В тот день с утра было очень жарко и солнечно. От жары я проснулся
рано, позавтракал вместе с матерью и рано, задолго до восьми, пошел в
школу. Помню, как на проспекте сильно, терпко пахло тополевыми чешуйками,
и липы были дымные, светло-зеленые, и солнце горело в витринах универмага.
Дверь магазина была заперта, но Федя-гитарист уже сидел на ступеньках со
своей гитарой и жмурился. Я еще подумал, что на молокозаводе кончилась
ночная смена и Федя прямо с работы явился ка свидание с Неллой,
продавщицей из обувной секции. Я прошел по другой стороне улицы, свернул
за угол, к школе, и тогда уже удивился - не такой он человек, Федя, чтобы
сидеть и ждать. Он лучше встретит девушку около дома и проводит с громом,
с гитарой - э-эх, расступись!.. Он такой парень. Утро, вечер - ему все
нипочем. Я думал о нем и улыбался, потому что мне такие люди нравятся.
Потом я стал думать, удастся ли днем, после школы, накопать червей для
рыбной ловли.
Я прошел по пустой лестнице, положил портфель и посмотрел в окошко.
Федя-гитарист по-прежнему сидел на ступеньках универмага и держал на
вытянутых руках гитару. Понимаете? Он ее рассматривал и хмурился: что это
мол, за штука? Пожал плечами. Взял несколько аккордов и еще раз пожал
плечами. Потом он стал притопывать ногой и с удивлением смотрел на свой
ботинок, заглядывая сбоку, на петушиный манер, - гитара ему мешала.
Я опять заулыбался - наш знаменитый гитарист будто заново учился
играть на гитаре. Выдумает же - забавляться так чудно и в такую рань!
Минуты через две-три у универмага появился заведующий почтой. Федя
его окликнул. Мне через стекла не было слышно, что сказал Федя-гитарист,
но заведующий почтой свернул и подошел к ступенькам.
И тогда произошло вот что. Заведующий сделал неверный шаг, двумя
руками схватился за грудь, сразу выпрямился, опустил руки и зашагал
дальше, не оглядываясь. Через полминуты стеклянная дверь почты открылась,
заведующий скрылся за ней, а потом до меня долетел резкий стук
закрывающейся двери. Федя сидел, словно ничего не произошло, и постукивал
по гитаре костяшками пальцев. А я уж смотрел на него во все глаза: что он
еще выкинет? На улице стало людно - шли служащие на работу, из подъездов
выскакивали ребята и мчались к школьному подъезду. До звонка оставалось
всего пять минут. Степка, торопясь, сдувал с моей тетради задачки по
геометрии. Я смотрел, значит, целых полчаса, а Федя все сидел, опустив
гитару к ноге, и равнодушно жмурился на прохожих. И вдруг он поднял
голову... Тяжко подрагивая при каждом шаге, к почте торопился седой,
грузный телеграфист, важный, как генерал. Он всегда проходил мимо в это
время, всегда спешил и перед угловой витриной универмага смотрел на часы и
пытался прибавить шагу. Он весит килограммов сто, честное слово! Именно
его Федя выбрал из всех прохожих и что-то ему говорил, просительно
наклоняя голову. Тот обернулся - даже его спина, туго обтянутая форменной
курткой, выражала недовольство.
Я приподнялся. Старый телеграфист будто налетел на невидимую веревку.
Нырнул всем корпусом, просеменил и остановился, схватившись обеими руками
за грудь. Я думал, он упадет. Гитарист равнодушно смотрел на свой
притопывающий ботинок, не приподнялся даже, скотина такая! Старик же мог
насмерть разбиться о ступеньки. К счастью, он не упал - выпрямился и как
будто взял у гитариста что-то белое. И сразу пошел дальше прежней
походкой. Хлопнула дверь почты, только солнце уже не блеснуло в стекле. А
Федя-гитарист встал и пошел прочь.
Гитара осталась на ступеньках.
Я оглянулся - учителя еще не было - и прыгнул через скамьи прямо к
двери. Кто-то вскрикнул: "Ух!" - я вылетел в коридор и ходом припустился
вниз, торопясь проскочить мимо учительской, чтобы вдруг случайно не
встретиться с Тамарой Евгеньевной.
Звонок заливался вовсю, когда я выбежал из подъезда. Улица казалась
совсем другой, чем сверху, и гитары не было на ступеньках универмага. Я
пробежал вперед, на газон между тополями, и увидел совсем близко Федю - он
успел вернуться за гитарой и опять отойти шагов на двадцать. Черный лак
инструмента отражал все, как выпуклое зеркало на автобусах: дома, деревья,
палевый корпус грузовика, проезжающего мимо. И меня, а рядом со мной
кого-то еще. Я оглянулся. Рядом со мной стоял Степка, совершенно белый от
волнения.

Такси

- Ты что? Тревога? - спросил Степка.
- С ним что-то неладно. - Я кивнул на спину гитариста.
- С Федором? А тебе-то что за дело? Ну и псих...
Я не знал, как быть. Мы торчали посреди улицы, где любой учитель мог
нас взять на карандаш и завернуть обратно в школу. А гитарист удалялся по
проспекту вниз, к Синему Камню - это у нас поселок так называется, два
десятка домов за лесопарком. Тут выглянула из школы техничка тетя Нина, и
мы, как зайцы, дунули через улицу.
Гитарист неторопливо вышагивал по длинным полосам тени, здоровался со
знакомыми, встряхивал чубом. Мы шли за ним. Зачем? Я этого не знал, а
Степка тем более. Он взъерошился от злости, но вел себя правильно - шел
рядом и молчал. Так мы прошли квартал, до нового магазина "Фрукты - соки",
перед которым стояло грузовое такси. Оно тоже было новое. Взрослые на
такое не обращают внимания, а мы знали, что в городе появились два новых
грузовых такси, голубых, с белыми полосами и шашками по бортам и с белыми
надписями "таксомотор".
1 2 3 4 5 6 7