Купание!.. О нем и думать не стоило. Надо было мчаться к Суру, поднимать
тревогу.
Флажок автобусной остановки желтел слева от меня, высоко на подъеме.
Пробежав к нему, я сообразил, что надо было бежать в обратную сторону, не
навстречу автобусу, а от него, и не в гору, а вниз. Но возвращаться уже не
стоило, и, если некогда купаться, я хоть мог поглядеть с холма на пруды.
И правда, от остановки открывалась панорама: прямо по шоссе - дома и
водокачка Синего Камня, левее - лес и пруды с песчаными берегами, потом
лесопарк и, наконец, весь наш городок как на блюдечке. Три продольные
улицы и пять поперечных, завод тракторного электрооборудования, элеватор,
молокозавод - вот и все. Мне, как всегда, стало обидно. Люди живут в
настоящих городах, с настоящими заводами, а наш - одно название что город.
Это электрооборудование делают в четырех кирпичных сараях. Правда,
молокозавод новый, хороший.
Я стал поворачиваться дальше, налево, обводя взглядом круг. По той
стороне шоссе тянулись поля и пруды совхоза, перелески и дальше гряда
холмов, уходившая за горизонт. Их я нарочно приберег напоследок, потому
что на ближнем холме стоял радиотелескоп. Он был отлично виден - плоская
чаща антенны на сквозной раскоряченной подставке. Антенна тоже сквозная,
она только казалась сплошной и маленькой, с чайную чашку. На самом деле
она была почти сто метров в диаметре, нам говорили на экскурсии. Под
телескопом белели три коробочки: два служебных корпуса и один жилой, для
научных сотрудников. Забор казался белой ниточкой, огибающей холм.
Здорово! Очень хотелось увидеть, как телескоп поворачивается, но чаща
неподвижно смотрела в небо, и ее огромная тень неподвижно лежала на
склоне. Я загляделся, а тем временем приблизился автобус. Маленький,
синий, с надписью: "Служебный". Не стоило и руку поднимать, этот автобусик
был с радиотелескопа.
И вдруг он остановился. Дверцу даже открыли и крикнули: "Садись,
мальчик!".
Я не стал бы рассказывать так дотошно про автобус и дорогу в город,
если бы не Вячеслав Борисович. Он ехал в этом автобусе, он меня и посадил:
водителю и Ленке Медведевой это бы и в голову не пришло. О нем я знал, что
он научный сотрудник с радиотелескопа. Довольно молодой, светловолосый, в
сером костюме. Приезжий. Их там было человек десять приезжих, остальные
местные, как Ленка Медведева - радиотехник.
Вячеслав Борисович вел себя не по-начальнически. Он смеялся все
время, подшучивал надо мной: почему я такой красный и взъерошенный и что я
делал в лесопарке в учебное время. Я как-то растерялся и грубо спросил:
- А вы зачем в рабочее время катаетесь?
Он захохотал, хлопнул себя по ноге и воскликнул:
- Вопрос ребром, а? А знаешь ли ты, что такое нетерпение сердца?
Я покачал головой.
- На почту пришел пакет, - сказал он нежно. - Голубенький. Ты можешь
не улыбаться. Настала моя очередь. И нетерпение сердца велит мне получить
голубое письмо немедленно. В самое рабочее время. - Он потер ладони и
притворно нахмурился: - Но оставим это. Хороши ли твои успехи в королеве
наук - математике?
Я сказал:
- Не особенно.
Вячеслав Борисович мне страшно понравился, и мы очень весело доехали.
Даже Ленка вела себя как человек. Понимаете, эти девчонки, едва наденут
капроновые чулки, начинают на людей смотреть... Ну, как бы вам сказать? У
них на лицах написано: "Нет, ты не прекрасный принц и никогда им не
будешь". Но веселый нрав Вячеслава Борисовича действовал на Ленку
Медведеву положительно. Она улыбалась всю дорогу и сказала на прощание:
"Будь здоров, привет Симочке". Симка - это моя сестра, старшая.
Меня высадили на углу улицы Героев Революции, наискосок от тира, и я
перебежал улицу, спустился в подвал и дернул дверь оружейной кладовой. Она
была заперта. Все еще надеясь, что Степка в зале вместе с Суреном
Давидовичем, я метнулся туда.
В стрелковом зале было темно, лишь вдалеке сняли мишени. Резко, сухо
щелкали мелкокалиберные винтовки - трое ребят из техникума стреляли, Сурен
Давидович сидел у корректировочной трубы, а Степки не было.

Тревога!

Когда я пригляделся в темноте, обнаружился еще Валерка - он махал мне
со стопки матов. Сурен Давидович проговорил, не отрываясь от трубы:
- Зачем пришел?.. Хорошо, Верстович! - Это уже стрелку.
Мы могли ввалиться к Суру хоть среди ночи с любым делом или просто
так. Только не во время работы. Сур - замечательный тренер и сам стреляет
лучше всех. Проклятая астма! Сур был бы чемпионом Союза, если б не астма,
я в этом убежден.
- Восьмерка на "четыре часа", - сказал Сур. - Дышите, Ильин,
правильно.
Я спросил у Верки:
- Давно стреляют?
- Только начали, - прошептал Верка. - А Степка где?
- Помолчите, гвардейцы, - сказал Сурен Давидович. - Хорошо, Ильин!
Бейте серию с минимальными интервалами!
Я сам видел, что тренировка началась недавно - мишени чистые. Значит,
Сур освободится через час. Раньше не отстреляются.
- Не узнаю вас, Оглоблин. Внимательней, мушку заваливаете!
Невозможно было целый час ждать. Я подобрался к Суру и прошептал:
- Сурен Давидович, тревога, Степа в опасности...
Он внимательно покосился, кашлянул, встал:
- Стрелки, продолжайте серию! Валерий, корректируй...
Верка, счастливый, кинулся к трубе, а мы вышли в коридор. Мне
казалось, что Сурен Давидович очень рассержен и я стал торопливо, путаясь,
рассказывать:
- Степка уехал на новом такси из лесопарка, а в такси сидели
шпионы.
1 2 3 4 5 6 7