Пьяненький совхозный бригадир выдал вновь прибывшим работникам ржавые тупые ножи и скомандовал:
– Вперёд, орлы и орлицы! За славой и орденами!
Пока остальные студенты вяло топтались на месте, высокий и худой парнишка – с непропорционально длинными руками и ногами – резво взялся за дело: и трёх минут не прошло, как он удалился от основной группы метров на пятнадцать-двадцать, только сорняки летели в разные стороны – словно бы из-под ножей комбайна.
– Во, даёт! – восхищённо удивляется симпатичная девица с экономического факультета.
– Да, это же «эртэшник», – лениво прокомментировал её кавалер – по внешнему виду – типичный ботаник. – На РТ каких только чудиков не принимают….
«Раз парнишка наш, то, пожалуй, следует подключиться к процессу», – решил Серый.
Он встал чуть правее неизвестного энтузиаста и начал активно пропалывать чёртов овощ, стремясь догнать лидера. Сделать это удалось только через час, истекая потом, на противоположном краю поля.
– Лёха-каратист, – тяжело дыша, представился новый товарищ.
– Ну, а я тогда – Серёга-шахматист, – неуклюже сострил в ответ Серый. – Кстати, а чего это мы так ломанулись-то?
– Ты что, Джека Лондона не читал? – удивился Лёха. – Ну, помнишь в «Смоке и Малыше»: – «Быстрые долгие переходы и продолжительные привалы»? Мы-то сейчас минут пятьдесят полежим-отдохнём в тенёчке, а остальные ребята – всё это время – будут жариться на солнцепёке. Нам оно – гораздо проще…. Логично я рассуждаю?
– Логично, пожалуй…
Новый знакомый Сергея оказывается записным болтуном и законченным романтиком, поступившим в Горный сугубо по идейным соображениям. Минут двадцать Лёха безостановочно трепался о своей любви к путешествиям, о желании объехать весь мир вдоль и поперёк, о каком-то там «звонком ветре странствий», и тому подобных глупостях. И ещё минут десять рассказывал о карате. То есть, действительно, оказался каратистом – редкость для тех времён нешуточная. Уже в самом конце разговора Лёха спросил:
– А как, кстати, ты относишься к футболу?
– Нормально отношусь. Наверное, как и все, – сообщил Серый. – И играть люблю, и смотреть…
– Давай, тогда сходим на «Зенит»? Согласен? Ну, тогда встречаемся в субботу на «Петроградке», ровно в три. Смотри, не опаздывай! Билеты я куплю заранее.
Встретившись с приятелем в оговорённое время, Серый поинтересовался:
– Лёша, а чего это мы состыковались в такую рань? Футбол-то начинается только в восемь.
– Ты, прямо, как маленький! – возмутился Лёха. – А портвейна достать? А выпить-поболтать?
– Портвейна достать? Вообще-то, я думал, что мы идём на футбол…
Посовещавшись с неприметными пацанами, отирающимися около входа в метро, Лёха радостно объявил:
– На Зелениной продают «Агдам»! Полетели по-быстрому! Говорят, что взять вполне реально…
Они «полетели по-быстрому», отстояли, переругиваясь с наглыми мужиками, полтора часа в длиннющей очереди, Лёха даже успел заехать кому-то в глаз. Но портвейн, всё же, достали. Целых три бутылки!
– Зачем так много? – в очередной раз удивился Серый.
– «Агдам» – вино для дам! – важно, с философскими нотками в голосе заявил Лёха. – А «три» – очень хорошее число! Одну бутылку выпьем до матча, другую – в процессе, третью – после. Железная логика?
– Железная, чего уж там…
– Тогда следуй за мной! Тут один парадняк есть – всё сделаем культурно, без суеты и спешки…
Они вошли в неприметный двор-колодец, по длиннющей грязной лестнице поднялись под самую крышу, на седьмой этаж. Из-за чугунной батареи извлекли картонную коробку, в которой обнаружились два стеклянных стаканчика, салфетки и перочинный ножик. Лёха ловко застелил широкий подоконник салфетками, тщательно протёр стаканчики, открыл пузатую бутылку с «Агдамом», в завершении – достал из кармана куртки сырок «Дружба».
– Слышь, Лёша, а зачём всё это? Ну, «Агдам», сырок, – помявшись, спросил Сергей.
– Ну, ты даёшь! Как бы объяснить-то – попроще…. Ты как относишься к принципам и традициям? Положительно? Так вот, всё это и есть – принципы и традиции! И сырок, именно, «Дружба», и портвейн…. Даже стишок имеется конкретный: – «Портвейн и «Зенит» – близнецы-братья! Кто нам, пацанам, особенно ценен? Мы говорим «Зенит», подразумеваем – портвейн. Мы говорим «портвейн», подразумеваем…» А, чёрт, забыл! Да, и неважно…. Давай, за «Зенит»!
Первая порция «Агдама», как и полагается, прошла комом. Вторая, естественно, соколом. Серый – в процессе употребления портвейна – получил целое море познавательной информации: как о мировом и отечественном футболе – в целом, так и о «Зените» и его игроках – в частности.
– Я за что «Зенит» уважаю? – разглагольствовал слегка захмелевший приятель. – Во-первых, за то, что в команде, в основном, питерские пацаны играют, ребята с нашего двора, образно выражаясь…. Сечёшь? А, во-вторых, за Володю Казачонка! Он – боец настоящий, всегда сражается до конца. Выигрываем, или проигрываем – Володя всегда в мыле, как лось педальный, бегает по полю, бьётся – изо всех сил…. Да – за него – я любому перегрызу глотку! А, вообще, у меня есть мечта…. Хочу, чтобы в «Зените» только одни питерцы играли. Вовсе без приезжих! И, чтобы бились они все – как Володя, то бишь, до конца…. И, совсем неважно, какое конечное место в чемпионате страны займёт команда. Лично мне – неважно! Главное, чтобы играли только свои, и, чтобы – бились! А звёзд иногородних набрать и первые места потом занимать – такого, лично мне – и даром не надо…
Бутылка закончилась. Лёха открыл вторую, достал из-за пазухи плоскую объёмную флягу и ловко перелил туда напиток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17