В результате Сократ пришел к заключению, что высшая мудрость - удел Божества, а Оракул лишь хотел сказать: "Из вас, люди, всего мудрее тот, кто подобно Сократу знает, что ничего поистине не стоит его мудрость" (13).
Этот эпизод показывает, что первым делом философ стремился изобличать самоуверенный догматизм и начал с искреннего признания: "Я знаю, что ничего не знаю". Внутренняя честность являлась для него необходимой предпосылкой исследования. Он утверждал не софистический скепсис, а призывал начать все заново, переосмыслить наследие прошлого и искать, искать неустанно.
Ради своей миссии Сократ пренебрегал всеми жизненными удобствами, став чем-то вроде нищенствующего подвижника. Он тратил на себя меньше, чем самый последний поденщик. Софисту Антифонту, осуждавшему его образ жизни, Сократ шутя говорил: "Как мне кажется, Антифонт, ты представляешь себе мою жизнь настолько печальной, что предпочел бы, я уверен, скорее умереть, чем жить, как я... а по моему мнению, не иметь никаких потребностей есть свойство божества, а иметь потребности минимальные - это быть близким к божеству" (14).
Такое пренебрежение к делам житейским приводило в негодование домашних Сократа. Женился он рано и имел троих детей. Вероятно, его жена Ксантиппа не была такой фурией, как рисуют ее легенды, но идей мужа не понимала и не одобряла его поступков. Вспыльчивая и экспансивная, как многие гречанки, она нередко давала волю своим чувствам. Сократ, как видно, относился к ней прохладно, но терпеливо выдерживал семейные бури. Когда его спрашивали, почему он женился на такой вздорной женщине, он отшучивался, говоря, что если уж научился справляться с ней, то будет искусен в общении с многими другими людьми.
Сократ не был аскетом, его самоотречение было поиском свободы: он отворачивался от всего, что порабощает и связывает.
Он был чуток ко всему прекрасному, любил и понимал природу, между тем его почти никогда не видели за городом: гомон рынков и гимнасиев, суета улиц была его стихией.
По рассказу Платона, когда один из друзей привел Сократа в живописную рощу близ Афин, тот радовался как ребенок:
- Клянусь Герой, прекрасный уголок! - восклицал он в восторге.- Этот платан такой развесистый и высокий, а разросшаяся, тенистая верба великолепна: она в полном цвету, все кругом благоухает. И что за славный родник пробивается под платаном: вода в нем совсем холодная, можно попробовать ногой. Судя по изваяниям дев и жертвенным приношениям, видно, здесь святилище каких-то нимф и Ахелоя. Да если хочешь, ветерок здесь прохладный и очень приятный; по-летнему звонко вторит он хору цикад. А самое удачное это то, что здесь на пологом склоне столько травы - можно прилечь, и голове будет очень удобно. Право, ты наверно отличный проводник, милый Федр.
- А ты поразительный человек,- отвечал Федр,- до чего же ты странен! Ты говоришь, словно какой-то чужеземец, нуждающийся в проводнике, а не местный житель. Из нашего города ты не только не ездишь в чужие страны, но, кажется мне, не выходишь даже за городскую стену.
- Извини меня, добрый мой друг, я ведь любознателен, а местности и деревья ничему не хотят меня научить, не то что люди в городе (15).
Люди - вот цель, страсть, привязанность Сократа. В отличие от ученых, отгородившихся от жизни, или замкнувшегося в себе Гераклита, он любил людей, постоянно искал общения, буквально не мог жить без него. Этот грек не желал больше искать мудрости у природы, как его предшественники. Она обещала много - дала мало. Истину нужно высматривать в другом месте.
Характерно, что Сократу нравилось выставлять себя учеником, он искренне сознавал себя не учителем, а искателем.
ПРИМЕЧАНИЯ
Глава пятнадцатая
ДВУЛИКИЙ ФИЛОСОФ
1. Платон. Пир, 216е, 221е. Сочинения Платона в дальнейшем цитируются по изданию: Платон. Сочинения в трех томах. Под ред. В. Асмуса. М., "Мысль", 1968-1972.
2. До нашего времени дошло четыре "сократовских сочинения" Ксенофонта ("Воспоминания", "Апология Сократа", "Пир" и "Домострой"). Русский перевод их принадлежит С. Соболевскому.
3. "Платон,- справедливо говорит П. Новгородцев,- был именно тот ученик его (Сократа), который своим глубоким проникновенным духом был более всего способен передать нам сущность Сократа. Платон в одно и то же время и философ и художник; его одушевленный пересказ дает не только мысли, но также и образы... и прежде чем мы поняли глубину излагаемой системы, мы уже чувствуем нравственную силу личности. А в отношении к Сократу это самое главное" (П. Новгородцев. Сократ и Платон. М., 1901, с. 6. См. также: С. Жебелев. Сократ. Берлин, 1923, с. 15 сл.; Д. Богдашевский. Об источниках к изучению философии Сократа.- "Труды Киевской Духовной Академии", 1895-1897.
4. Платон. Критон, 51b.
5. Существует предположение, что Сократ одно время был учеником натурфилософов, но оно вряд ли основательно.
6. Платон. Пир, 220-221.
7. Ксенофонт. Апология, 18.
8. Платон. Пир, 220с.
9. Платон. Апология, 31d. В "Апологии" Ксенофонта (12) "даймонион" не ограничивается предупреждениями, но дает и положительные указания. См. также: Ксенофонт. Воспоминания, I, 1, 2-5; Платон. Федр, 242b; Эвтидем, 272е; Теэтет, 151а; Алкивиад Первый, 103а, b. "Даймонион" связан был со способностью Сократа предсказывать и давать советы. О "демоне" Сократа говорят Аристотель, Цицерон, Плутарх (см.: А. Введенский. Демонион Сократа. Сергиев Посад, 1893).
10. Фукидид. История, I, 23, 2.
11. Там же, III, 37.
12. Аристофан. Всадники, 912 сл.
13. Платон. Апология, 21с сл., 23b.
14. Ксенофонт. Воспоминания, I, 6, 4-10.
15. М.: Платон. Федр, 230b.
Глава шестнадцатая
САМОПОЗНАНИЕ, МЫШЛЕНИЕ, БЛАГО
Притязание человеческого "я" на центр мироздания
является предпосылкой открытия Бога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98