Пройдя вдоль ряда ярко освещенных витрин модных магазинов, она остановилась возле одной из них, с вечерними платьями, и, бросив критический взгляд на свое отражение, сдернула разноцветные резинки с ярко-рыжих хвостиков, разлохматила завитки вьющихся волос и, досадливо помотав головой, принялась расстегивать ремешки лимонно-желтых босоножек на платформе. Освободившись от опутывавшей ее ноги лакированной паутины, Даниэла с видимым облегчением ступила босыми ногами на уже успевший остыть после палящих лучей солнца тротуар.
– Надеюсь, на этом смена вашего гардероба завершится? – послышался рядом голос Этторе. – Спора нет, наблюдать за вашим, так сказать, разоблачением было очень и очень интересно… И я бы ни за что не прервал этого увлекательного действа, не будь здесь других заинтересованных зрителей…
Даниэла медленно выпрямилась, не забыв подхватить босоножки, и устремила на него пылающий бессильной злобой взгляд. Этторе, предупреждая ее гневную тираду, поспешно кивнул в сторону оставшегося позади перекрестка: там стояла полицейская машина, озаряя опускающиеся на город сумерки светом проблескового маячка. Один из ее пассажиров, долговязый полицейский, облокотившись на распахнутую дверцу, с интересом смотрел в их сторону.
– Поверьте, вы выбрали не очень удачное место для смены своего наряда, – продолжил Этторе. – На этой улице расположено много магазинов, торгующих очень известными и очень дорогими марками одежды… И ваши действия могут быть истолкованы…
– Вы хотите сказать, что я собиралась ограбить этот магазин? – негодующе воскликнула Даниэла, махнув зажатыми в ладони босоножками в сторону витрины. – Вы в своем уме? Как вам только в голову могло такое прийти?
Этторе поднял руки вверх, словно в знак капитуляции.
– Мне вовсе не приходило, – примирительно проговорил он. – А вот им… – он снова кивнул в сторону полицейской машины, – просто не могло не прийти… Ведь подозрительность – часть их работы…
– И вашей, судя по всему, тоже, – окинув своего нового знакомого неприязненным взглядом, добавила Даниэла.
– Ну что вы, синьорина, – смутился Этторе. – Если вы думаете, что я шел за вами нарочно, то вы ошибаетесь. Мне просто было с вами по пути.
– Хочу надеяться, что теперь наши пути разойдутся, – бесстрастным тоном откликнулась Даниэла и, небрежно перекинув босоножки через плечо, направилась было дальше.
Но в эту минуту тишина вечерней улицы разлетелась на осколки, уступив место пронзительному визгу шин и громкому вою полицейской сирены. Удивленно замерев на месте, Даниэла увидела, как мимо нее пролетела маленькая зеленая машина, а вслед за ней полицейский автомобиль, который несколько секунд назад стоял на перекрестке. Обогнав нарушителя спокойствия, он остановился, преграждая путь зеленому «фиату», в котором Даниэла сразу же узнала автомобиль, принадлежавший Лоредане. Не раздумывая ни секунды, она бросилась к нему, на бегу размахивая босоножками.
– Это моя подруга… Она ни в чем не виновата… Она не нарочно… С нею, наверное, что-то случилось! – кричала она, обращаясь к двум полицейским, которые уже решительно направлялись к машине ее подруги.
– И я даже догадываюсь, что именно, – иронично проговорил тот самый долговязый, когда Даниэла была уже рядом.
Она бросила на него недоуменный взгляд, но тут же услышала пьяный голос Лореданы, которая, пошатываясь, выбиралась из машины.
– О, Даниэла! Как это кстати! – радостно воскликнула она, окинув присутствующих мутным взглядом. – Представляешь, этот наглец Микеле посмел сказать, что я на самом деле не так молода, как хочу казаться, – возмущенно посетовала она. – Нет, он просто нахал! Теперь я понимаю, каково тебе пришлось, когда он застукал тебя в кафе со своим отцом…
Даниэла почувствовала, как на ее щеках выступает яркий румянец.
– Ты что-то напутала. Меня никто ни с кем не застукивал, – понизив голос, проговорила она, приблизившись к подруге.
– Ничего я не напутала. Ты сама мне рассказывала, – вновь возмущенно откликнулась Лоредана. – Только ты зря переживала… Ты ведь ни в чем не виновата. Этот Микеле, он и вправду редкостный грубиян… Подумать только… Он сказал, что я не так молода, как хочу казаться… – обиженно повторила она.
– Ты уже сообщала нам об этом, – сдержанно проговорила Даниэла. – Подробности вашей беседы ты перескажешь завтра. А сейчас будет лучше, если я отвезу тебя домой.
Она распахнула перед Лореданой заднюю дверцу автомобиля, но долговязый тут же захлопнул ее, устремив на Даниэлу суровый взгляд.
– О своих любовных похождениях вы побеседуете с этой синьориной после того, как она даст объяснения в полицейском участке, – тоном, не терпящим возражений, заявил он.
– В полицейском участке? – растерянно переспросила Даниэла. – Но ведь Лоредана не сделала ничего плохого…
– Вернее, не успела сделать, – придав своему лицу выражение неумолимой строгости, поправил ее долговязый.
– Она всего лишь выпила лишнего… из-за того, что ее расстроило высказывание одного знакомого… Это ведь со всяким может случиться… – сбивчиво продолжила оправдательную речь Даниэла.
– Синьорина права. Никто из нас не застрахован от обид и разочарований, – услышала она вдруг рядом голос Этторе.
– А вы-то что здесь забыли? Вам-то какое до всего этого дело? – раздраженно проговорила она, обернувшись к нему.
Он равнодушно пожал плечами.
– Никакого. Просто хочу вам помочь.
– Неужели? И как же вы намерены это сделать? – иронично поинтересовалась Даниэла.
1 2 3 4 5 6 7 8